Владимир Колковский - В движении вечном

Однажды в конце зимы друзья катались на лыжах с замковой насыпи в парке, любимейшем месте юного поколения посельчан. Очень уж нравилось всем, что здесь было одновременно как бы две горки сразу по обе стороны глубокого желоба бывшего заливного рва. С одной стороны рукотворная оборонительная насыпь возвышалась почти втрое, и, скатившись удачно с ее высоты на самое дно, ты по инерции снова взлетал молниеносно уже вверх — и именно в этом была своеобразная, захватывающая дух, двойная интрига.

Кое-где с более низкого «берега» вниз вели раскосые торные стежки, здесь было уже не так круто, потому горку на свой вкус и по силам могли выбрать и самые маленькие лыжники. С восхищением и завистью поглядывали они, как мимо стремглав проносятся их старшие товарищи — приземисто согнувшись, с ветреным посвистом, с лыжными палками-крыльями за спиной.

Утром в тот день небо было полностью затянуто в облачный серый покров, выпал пушистый снежок, но еще до обеда распогодилось солнечно. Яркие стрелы лучезарно выблеснули в лазурных небесных прогалинах, щедро рассыпавши к низу переливчатые искристые блики. Морозный воздух затрепетал радужно прозрачною свежестью — чаровница-зима, своенравная пани торжествовала опять в самоцветах роскошных, в ослепительно-синей лучистой короне… И вместе с нею командой заирделощекой звонкогласо и шумно ликовало в заснеженном парке все юное поколение посельчан.

Замысловатая лыжная мозаика живописно опоясывала вкруговую замковую насыпь. Кое-где обрывистый спуск падал вниз близким к вертикальному градусом, кое-где он вначале стремился полого и только ближе к середине после бугорчатого выгиба обрывался резко вниз также почти вертикально. А кое-где лыжню прокладывали наискосок, и по свежевыпавшему пушистому бархату лыжи катили здесь чрезвычайно долго, словно смакуя тем самым без устали свою любимейшую утеху.

В тот день деликатный морозец так и не осилил к обеду шершаво занастить бархатистую белую скатерть, и лыжи катили с игривой и мягкой охотой. В такую погодку невозможно накататься вдоволь, и время тоже, как с крутой горы на лыжах, мчится совсем незаметно.

— Кажись, по третьему кругу! — говорил отрывисто разогретый в пар, раскрасневшийся Витька. — Теперь с которой махнем?.. Давай вон с того горбыля!

— Поехали! — согласился также раскрасневшийся, рубаха-шарф нараспашку, вспотевший Игнат.

И вдруг, и для себя неожиданно, он предложил:

— А-а… может, с Лысой попробуем?

Предложил так, словно хотел испытать, как отреагирует на это предложение Витька. Дело в том, что знаменитая Лысая гора до сих пор так и оставалась для друзей единственной непокоренной лыжной вершиной в старом парке.

Наиболее крутой и высокой замковая насыпь была с речной стороны, однако здесь не позволял проложить лыжню трехметровый нижний гранитный отвес. Лишь в одном месте с самого краешка, где он только заканчивался, было свободно от молодых подросших деревьев и кустарника. Вершина здесь почему-то никогда не зарастала дерновой травой, чернея уже издали земляной округлой плешью, поэтому место это и назвали в какие-то незапамятные времена Лысой горой. В раннем детстве, когда Игнат подбирался украдкой к ее краешку, даже голову кружило от такой высоты.

— Может лучше в другой раз… а?… со свежими силами? — помолчав немного, в свою очередь предложил Витька.

И уже с огромным облегчением Игнат кивнул головой:

— Давай так.

— А сегодня так съездим, просто глянем. Давненько не бывал на Лысой.

— Погнали!

Резко оттолкнувшись деревянными палками, мальчишки легко скатились с невысокого берега заливного рва. Далее, как по широкой частой лестнице, боком и наискосок энергично двинулись вверх на замковую насыпь.

Лысая гора располагалась метрах в двадцати правее бывшего панского дома, а теперь главного школьного корпуса. Пуская лыжи плавным накатом, Витька подъехал к самому краешку первым. Опираясь всем телом на лыжные палки, он постоял так, словно раздумчиво какие-то секунды и… и не отталкиваясь, лишь резко пригнувшись, вздернув палки под мышки горизонтально земле, вдруг молниеносно соскользнул вниз.

— Айда за мной! — слышалось через мгновения уже далеко снизу счастливо. — Так классно…

Все случилось так быстро и неожиданно, но… Теперь иного выбора уже не было, теперь его просто уже не могло быть. «Равные во всем», они, тем не менее, с величайшим вниманием следили ревностно за мальчишечьими достижениями друг друга, и спасовать трусишкой мелким теперь, отдать такой очевидный увесистый козырь в витькины победные руки Игнат просто не мог.