Сэмюэль Беккет - Мерфи

— А теперь я звоню ему, — сказала в заключение Селия, — чтобы сказать, что эта штука уже у меня, а он пытается заткнуть мне глотку.

— Эта штука? — сказал мистер Келли.

— То, что он велел мне достать, — сказала Селия.

— Ты боишься назвать ее? — сказал мистер Келли.

— Это все, — сказала Селия. — Скажи мне теперь, что делать, потому что мне надо идти.

Поднявшись на кровати в третий раз, мистер Келли сказал:

— Приблизься, дитя мое.

Селия села на край кровати, их руки переплелись на покрывале, они молча смотрели друг на друга.

— Ты плачешь, дитя мое, — сказал мистер Келли. Ни единая мелочь не ускользала от его внимания.

— Как может человек, если любит тебя, продолжать в таком духе? — сказала Селия. — Скажи мне, как это возможно.

— Он говорит о тебе то же самое, — сказал мистер Келли.

— Своему занятному старичку, — сказала Селия.

— Прошу прощения, — сказал мистер Келли.

— Не важно, — сказала Селия. — Не тяни — скажи, что мне делать.

— Приблизься, дитя мое, — сказал мистер Келли, несколько выпроставшись из окутывавших его покровов.

— Проклятье, я и так близко, — сказала Селия. — Ты что, хочешь, чтобы я к тебе залезла?

Синий блеск глаз мистера Келли в самой глубине его глазниц неподвижно застыл в одной точке, затем подернулся классической пеленой прорицателя. Он поднял левую руку с еще не просохшими слезами Селии и положил ее распростертой ладонью вниз на макушку своего черепа — это была посылка. Тщетно. Он поднял правую руку и, вытянув указательный палец, уместил его на носу. Потом он вернул обе руки в отправную точку, на покрывало, где они пребывали вместе с руками Селии, глаза его вновь заблестели, и он произнес:

— Расстанься с ним.

Селия сделала движение, собираясь встать. Мистер Келли прижал ее запястья к покрывалу.

— Обруби то, что связывает тебя с этим Мерфи, — сказал он, — пока не поздно.

— Отпусти меня, — сказала Селия.

— Положи конец сношениям, которые непременно окончатся фатально, — сказал он, — пока еще есть время.

— Отпусти меня, — сказала Селия.

Он отпустил ее, и она встала. Они в молчании пристально посмотрели друг на друга. Мистер Келли ничего не упустил, его глубокие морщины пришли в движение.

— Склоняю голову перед страстью, — сказал он.

Селия пошла к двери.

— Пока ты здесь, — сказал мистер Келли, — может, дашь мне хвост моего змея. Отсоединилось несколько ленточек.

Селия пошла к буфету, где он хранил своего змея, вынула его и оторвавшиеся ленточки и принесла к нему на постель.

— Как ты говоришь, — сказал мистер Келли, — слушай, что ветер носит. Завтра я запущу его так, что он скроется из вида.

Он рассеянно перебирал кольца хвоста. Он уже принял нужную позу, напрягая взор, чтобы увидеть пылинку, которой был он сам, стоявший, упершись пятками в землю, сопротивляясь силе, неодолимо увлекавшей его в небо. Селия поцеловала его и пошла.

— С Божьей помощью, — сказал мистер Келли, — совсем из вида.

Теперь, подумала Селия, у меня нет никого, кроме, возможно, Мерфи.

По удивительному совпадению Луна была полная и находилась в перигее, на 29 тысяч миль ближе к Земле, чем за четыре последних года. Ожидали невиданных приливов. Управление Лондонского порта хранило спокойствие.

Селия добралась до замкнутого двора уже после десяти. У него в окне не было света, но ее, знавшую его пристрастие к темноте, это не беспокоило. Она уже и руку подняла, чтобы постучать знакомым ему стуком, но тут дверь распахнулась, и мимо нее вниз по ступенькам прогромыхал мужчина, от которого сильно несло спиртным. Выход из двора имелся только один, и после недолгих колебаний он им воспользовался. Своей пружинящей походкой он взрывал землю, брызгавшую у него из-под пяток, как будто ему не терпелось пуститься бегом, но он не смел. Селия вошла в дом, все еще испытывая в душе возбуждение от несовместимости его свинцового лица и алого шарфа, и включила в коридоре свет. Тщетно — лампочку кто-то унес. Она стала в темноте подниматься по лестнице. На площадке остановилась, чтобы дать себе последний шанс, последний шанс себе и Мерфи.

Она не видела его с того дня, когда он заклеймил работу как конец их обоих, а теперь вот явилась и, крадучись, пробиралась к нему в темноте, чтобы привести в исполнение предсказание самозваного прорицателя об успехе и процветании за шесть пенсов. Он сочтет ее за Фурию, явившуюся по его душу, или даже за судебного пристава с ордером о наложении ареста на его имущество. Но приставом была не она, а Любовь. Она всего лишь помощник судебного пристава. Разница эта настолько успокоила Селию, что она села на верхнюю ступеньку площадки в кромешной тьме, поглотившей привычное окружение. Как все было иначе на берегу реки, когда баржи посылали ей привет, пароходная труба отвешивала поклоны, буксир и баржа пели ей «да». Или они хотели сказать «нет»? Тонкое различие. А в чем, к примеру, была бы разница, если бы она поднялась по лестнице вверх, к Мерфи, или вновь спустилась вниз, во двор? Разница между, на его взгляд, ее способом погубить их обоих — и его способом, на ее взгляд. Нежная страсть.