Сэмюэль Беккет: Мерфи

— Стану ли я кусать руку, морящую меня голодом, — сказал Мерфи, — чтобы она меня задушила?

Определенно они могли бы вдвоем как-то исхитриться и зарабатывать хоть немного денег. Мерфи так и считал и бросил на нее взгляд, исполненный такого грязного понимания, что Селия пришла в отвращение от самой себя и все же по-прежнему нуждалась в нем. Мерфи питал глубокое уважение к недоступным пониманию свойствам личности и отнесся к провалу попытки внести свою лепту очень мило. Если она считала, что не может, ну что же, значит, не может, и все тут. Либерал без всякой меры, таков он, Мерфи.

— Пока что я поспеваю, — сказал мистер Келли. — Вот только насчет его лепты…

— Я так старалась это понять, — сказала Селия.

— Но что наводит тебя на мысль, что лепта предполагалась? — сказал мистер Келли.

— Говорю тебе, он ничего от меня не скрывает, — сказала Селия.

— Происходило у вас нечто подобное? — сказал мистер Келли. — «Я плачу тебе высшую дань, какую мужчина может платить женщине, а ты устраиваешь сцену».

— Слушай, что ветер носит.

— Будь ты проклята, — сказал мистер Келли. — Говорил он так или нет?

— Недурно. Как ты только догадался? — сказала Селия.

— Догадался, в мягкое место, — сказал мистер Келли. — Формула такая.

— Покуда один из нас понимает, — сказала Селия.

Согласно тому, что он называл «Археем», Мерфи поступал исключительно так, как он хотел, чтобы поступали с ним. Он был, следовательно, огорчен, когда Селия высказала предположение, что он мог бы попытать удачи, занявшись чем-то приносящим более высокое вознаграждение, нежели самосозерцание в процессе нисхождения в славную могилу и обследование звездного свода, и заявила, что не примет выражения муки на его лице в качестве ответа.

— Я на тебя давил? — сказал он. — Нет. Ты на меня давишь? Да. Разве одно тождественно другому? Любимая моя.

— Можешь ты сейчас закруглиться как можно быстрее? — сказал мистер Келли. — Этот Мерфи меня утомляет.

Он умолял ее поверить, что он говорит правду, — он не может зарабатывать. Разве он уже не спустил в таких попытках небольшое состояние? Он умолял ее поверить, что он вечный профессор в отставке. Но это был не просто экономический вопрос. Были метафизические соображения, в их мрачном свете казалось, что настала ночь, в течение которой ни один из Мерфи не может работать. Был ли Иксион, согласно контракту, обязан поддерживать колесо в хорошем рабочем состоянии? [3] Согласно различным вариантам мифа, по велению Зевса Иксион был привязан к вращающемуся колесу и брошен в небо или же к огненному колесу и брошен в Тартар. Оговаривалось ли условие, что Тантал должен еще и есть соль? [4] Тантал обречен терзаться вечной жаждой: он стоит в подземном царстве по горло в воде, но вода отступает от его губ, когда он пытается напиться. Мерфи что-то об этом никогда не слышал.

— Но мы не можем жить дальше вообще без денег, — сказала Селия.

— Промысел промыслит, — сказал Мерфи.

Невозмутимая нерадивость промысла, ничего пока не промыслившего, довела их до такого накала чувств, какого Уэст-Бромптон не видывал со времен выставки на Эрлс-Корт. Говорили они мало. Порой Мерфи пускался было в рассуждения, порой, может, даже доводил их до конца, выводя некое заключение, трудно сказать. Однажды рано утром он, к примеру, сказал: «Наемник спасается бегством, потому что он наемник». Это вот заключение? Или еще: «Что отдаст человек за Селию?» Это заключение?

— Несомненно, это были заключения, — сказал мистер Келли.

Когда денег не стало совсем, а до состряпания очередного счета оставалась еще неделя, Селия заявила: или Мерфи найдет работу, или она от него уходит и возвращается к своей. Мерфи сказал, что работа означает конец их обоих.

— Заключение первое и заключение второе, — сказал мистер Келли.

По возвращении на улицу, Селия пробыла там недолго, — Мерфи написал ей, умоляя вернуться. Она позвонила и сказала, что вернется, если он займется поисками работы. Иначе бесполезно. Он повесил трубку, когда она еще не кончила говорить. Потом опять написал, говоря, что он изголодался и поступит так, как она хочет. Но поскольку у него нет никакой возможности отыскать в себе самом какие бы то ни было резоны для того, чтобы работа приняла вид некой определенной деятельности, не будет ли Селия столь любезна раздобыть набор побудительных стимулов, основанных на единственной системе за пределами его собственной, которой он мало-мальски доверяет, — системе небесных тел. На Беруикском рынке есть свами, который за шесть пенсов составляет по датам рождения великолепные гороскопы. День и год этого злосчастного события ей известны, а время не имеет значения. Наука, переварившая Иакова и Исава, не станет настаивать на точном моменте vagitus[5] Крик, писк, визг. Здесь: первый крик младенца (лат.). . Он бы и сам занялся этим вопросом, не будь дело в том, что у него осталось четыре пенса.