Борис Палант - Дура LEX

— Не знаю. В фильмах все говорят ласковые слова друг другу. И мне бы хотелось услышать что-нибудь ласковое, хорошее.

— В американских фильмах во всех любовных сценах любовники одеты. Давай уже все делать, как в американских фильмах.

— А как бы русская женщина сейчас на моем месте намекнула тебе, что ей хочется секса?

— Наверное, взяла бы меня за руку и повела в спальню, ничего не говоря.

— Какие скромные русские девушки!

— Да уж скромнее американок. Настоящая русская на первом свидании ноги бы не расставила.

— Я сейчас обижусь.

— Для русской отношения важны, а не просто секс. Даже русские проститутки часто воспринимают мужчину не только как клиента, но и как человека. С ним дружат, иногда даже любят.

— Личный опыт?

— Нет, читал.

— В общем, русская блядь приличнее, чем порядочная американка. Fuck you, Boris!

Айлин взяла меня за руку и повела в спальню. Мы разделись, и Айлин сказала одну из пяти выученных ею русских фраз: «Я лублу тебья». Эрекции у меня как не бывало. Но тут, на мое счастье, зазвонил телефон. Часы показывали полвторого ночи.

Я поднял телефонную трубку и с притворным раздражением сказал: «Хеллоу».

— Здорово, Боря, — ответил мне звонящий из Москвы знаменитый артист Исаак Розен. — Тут ребят наших у вас взяли. Да ты знаешь одного — Беслика Бароева. Ты уж помоги, чем можешь. Запиши телефон человека, который в курсе дела. Позвони ему завтра утром.

Я не решился спросить Розена, какого черта он звонит мне посреди ночи. Когда открылся железный занавес и русские получили возможность приезжать в Америку, я столкнулся еще с одной чертой русского хамства. Русские звонили тогда, когда им было удобно. Им было наплевать, что в Америке ночь, а некоторые, казалось, даже не подозревали, что разница во времени между Москвой и Нью-Йорком составляет восемь часов.

Осетина Беслика я встречал несколько раз в Москве. Он приходил в эстрадную студию «Столица», где Исаак был художественным руководителем. Я не знал, по каким делам приходил туда Беслик — певцом или артистом он не был. Часто он сопровождал знаменитого криминального авторитета Роберта Папашвили, но кем он был в команде Роберта, я не знал. Однажды, находясь в офисе «Столицы», я зашел по малой нужде в туалет. Выхожу и вижу — по коридору идет Беслик. Протягивает мне руку для рукопожатия и вдруг отдергивает:

— Ты же только что в туалете был!

Я растерялся и сказал:

— Вообще-то, Беслик, я руки после посещения туалета мою.

Но Беслик не передумал, и рукопожатие не состоялось. Один раз я с Бесликом летел одним самолетом из Нью-Йорка в Москву, но наши места были в разных салонах, и общались мы мало. Беслик был громадного роста, со сломанным носом и нечистым лицом. Он выглядел да, наверное, и был свирепым бандитом.

В «Столице» я встречал очень разных людей: знаменитых артистов, певцов, конферансье, а также спортсменов — борцов, боксеров, хоккеистов. Ну и Роберта с Бесликом.

Я положил трубку и повернулся к Айлин.

— И кто же звонит в такое время? Судя по всему, кто-то важный из Москвы.

— Да, это был Розен.

— Скажи, а почему ты Розену позволяешь то, что никому другому не позволил бы?

— Много дел в России завязано на Розене, у него связи везде — от президента до самых крупных преступников.

— Так что, секса уже не будет? Тебя уже Розен трахнул?

— Айлин, ну почему ты опять должна все проговаривать?! Будет секс, будет. Только завтра, не сегодня.

— Какой ты глупый! Звонок русского мафиози забрал у тебя несколько минут счастья, а тебе все равно. Ну, допустим, заработаешь ты на этом деле несколько тысяч долларов. Что ты на них должен купить, чтобы получить столько же счастья, сколько тебе даст секс с женой, которая тебя любит?

— Но мне ведь надо кормить жену, которая меня любит! И ребенка, которого мы любим. Ведь ради вас я снимаю телефонную трубку в два часа ночи и не посылаю звонящего на хер. Ради вас я положил на алтарь еще одну ночь любви.

Айлин хрюкнула и повернулась лицом к стенке. Перед тем как заснуть, я услышал, как она проворчала:

— Нет, в России все еще понятия не имеют о часовых поясах! Долбаная страна!

К десяти часам утра я был в уголовном суде в Манхэттене. В предбаннике нашел Беслика, сделал вид, что очень рад его видеть. Беслик оборвал меня:

— Чего ты со мной первым здороваешься? Не видишь, вот человек сидит, с ним первым и здоровайся.

Беслик кивнул на маленького щуплого человечка лет пятидесяти, с тонкими усиками на щербатом лице. Я протянул руку, представился. Он протянул свою: