Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

Вот такие вот дела, Фарида Гуппичопоновна.

На этом я закругляю свое короткое письмо.

С наилучшими пожеланиями,

Выслушав письмо своей далекой подруги, Фарида заулыбалась, и у всех поднялось настроение. — Ну, Фатила, а? Я её видел буквально неделю назад, а она уже в Париже! Человек не знает, что с ним будет через день, и где он очутится через неделю! — сказал Гурракалон, продолжая есть рыбу.

В этот момент, к удивлению всей семьи, в дверях с грустной улыбкой на устах, появилась Фатила.

— Ну и чудеса творит техника! Мы только что прочли её письмо, а она у нашего порога! Волшебство какое-то! Привет, парижанка, мадмуазель Фатильда — сказал Гурракалон, смеясь.

Фарида и Светлана Николаевна сильно обрадовались, увидев Фатилу. Лариса тоже. Все поднялись, и женщины стали здороваться с ней, обнимая и целуя её в щёку.

— Ну, с приездом, Фатилочка! Как хорошо, что Вы прилетели! — радостно обняла подругу Фарида.

— Ну, как там, в Париже? — поинтересовалась Светлана Николаевна.

— Да я пошутила, Светлана Николаевна. Никуда я не уезжала. Нет у меня денег на самолет — сказала Фатила, грустно улыбаясь.

После того, как провалился план по открытию на территории Таппикасода узбекско-русского совместного предприятия по производству валенок, Гурракалон продал свой запустевший дом местному односельчанину и увез с собой в Комсомолабадские степи своего давнишнего соседа Далаказана Оса ибн Косу.

— Далаказан, я не могу оставить тебя в этих местах, друг мой. Ты можешь погибнуть в одиночестве. Кругом шляются алкаши, и они могут причинить тебе зло — сказал он.

На что Далаказан ответил:

— Я не боюсь алкашей, Гурракалон-ака — я больше всего боюсь пузатых чиновников с толстой папкой под подмышкой.

Перед отъездом они, по русскому обычаю, присели на дорожку на берегу реки Тельбадайро, и попрощались с рекой и родным Таппикасодом. Они хотели поехать автобусом, но так как Далаказан не влезал в двери автобуса, Гурракалону пришлось нанять грузовик, и они поехали в Комсомолабадские степи в кузове грузовика.

Когда Фарида увидела Далаказана, она громко заплакала от радости. Светлана Николаевна с Ларисой тоже обрадовались. Особенно сильно ликовали Мекоил с Зулейхой. Обнимая детей, Далаказан радовался как никогда, тайком вытирая слезы радости.

— Я вижу, вы заметно выросли и окрепли, мои маленькие друзья! Как я соскучился по вам! — сказал он, гладя детей по головке.

— Мы тоже соскучились, дядя Далаказан — сказал Мекоил.

Вокруг них собралась сельская детвора, и все с интересом глядели на Далаказана, который, несмотря на лютый холод, спокойно стоял босиком, в одной полосатой пижаме, словно узник концентрационного лагеря «Маутхаузен» времён Второй Мировой Войны.

Итак, Далаказан начал жить с Гурракалонами, установив свою шкаф-квартиру рядом с их домом. Фарида предложила Далаказану в качестве подарка теплую одежду и поношенные валенки, которые принадлежали Ильмураду, но Далаказан отказался принимать подарки.

— Спасибо, Фарида Гуппичопоновна, за заботу, но я закаленный, и если буду носить эти вещи, то я могу быстро заболеть и умереть — сказал он, объясняя свою позицию.

— Ну, ладно, Далаказанжон. Я хочу, чтобы Вы были всегда живы и здоровы — сказала Фарида.

Далаказан смущённо извинился за то, что говорил с птичьим акцентом, употребляя по привычке птичьи слова.

— Да ничего, Вы не переживайте, всё нормально. Даже, наоборот, это здорово, что Вы владеете птичьим языком. Вы теперь можете открыть шкаф-школу в центре совхоза «Истиклол», и будете давать уроки птичьего языка нашим детям — сказала Фарида.

— Да, Вы правы, Фарида Гуппичопоновна. Если мы хотим развивать науку в стране, то нам нужны не только школы, но и колледжи с университетами. А ещё я рад тому, что теперь имею возможность говорить на русском языке, беседуя со Светланой Николаевной и Ларисой Михайловной — сказал Далаказан Оса ибн Коса.

Услышав его слова в переводе, Светлана Николаевна с Ларисой согласились учить Далаказана разговаривать на русском языке.

Далаказану понравились своеобразные степные пейзажи вокруг.

— Давайте, ребята, залезайте в шкаф, я покатаю вас! — сказал он, обращаясь к детям.

Дети, радостно шумя, гурьбой залезли в шкаф и Далказан, нажав на рычаг, закрыл двери. Потом побежал босиком по снежным просторам, спотыкаясь в снегу и весело крича:

— Жить — жии-и-ить житталалалу — лалу — лааа! — Жить — жии-и-ить житталалалу — лалу — лааа!