Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— Жить — жии-и-ить житталалалулалулааа! Жить — жи-ии-ить житталалулаллаааа!

Я еле остановил его и спросил что, говорю, стряслось? Он грит, простите, Гурракалон Коптасомонувуч, я больше не буду работать сторожем на Вашем совместном предприятии, у которого нет перспектив на будущее. Пришли, грит, ко мне пузатые чиновники с толстыми папками в подмышках и чуть не арестовали меня. Я зашел в свою сторожевую будку и много раз пытался позвонить вам и в отделение милиции, а также своему ученику отличнику, пузатому милиционеру с лысой головой и с ученической сумкой за плечами. Звоню трясущимися руками по телефону, нарисованному на стене шкафа будки, но всё безрезультатно. Потом включил компьютер, вошел в интернет, и по своей электронной почте, тоже нарисованной на стене, отправил Вам э-мейл. Но и это не сработало. У вас телефон и электронная почта работают или нет? Хорошо, что Таппикасодчане пришли на подмогу и выгнали жадных чиновников прочь. Эти бюрократы, сволочи, даже моего больного сторожа не оставили в покое. Самое смешное, те фермеры останавливают меня на улице, и один из них говорит, ты, грит, это, Гурра, когда отдашь нам наши кровные деньги? Учти, у нас есть двусторонний Договор, который ты подписал, и где говорится о том, что согласно этому Договору ты обязался платить нам за поставку овечьей шерсти. Мы, грит, привезли шерсть и сдали её на хранение сторожу по имени Далаказан Оса ибн Коса. Ты, это самое, гони наши бабки, не то мы будем вынуждены обратиться в арбитражный суд. Я говорю, чуваки, о какой шерсти вообще идет речь? Не смешите меня, пожалуйста. Я видел вашу так называемую «овечью шерсть», в которой кишмя кишат вши, клопы и блохи. Они кусают нашего бедного сторожа Далаказан Оса ибн Косу, и он день и ночь беспрестанно чешется, расписывая свое тело кровавыми бороздами. А когда наше совместное предприятие начнет производить валенки, рабочие валялщики тоже будут чесаться, и не смогут выполнить производственный план. Тем более, у нас опасные станки, которые будут травмировать руки наших рабочих, когда они, потеряв бдительность, будут чесать свои ноги от укусов вшей, блох и клопов. Что тогда? Это еще ничего, по сравнению с распространением опасной эпидемии по всей стране из-за вшей, блох и клопов, которые откладывают яйца в валенках. Ну, прикиньте сами, товарищи фермеры, кто возьмёт ответственность на себя, если люди, надевшие наши валенки, начнут вымирать от чесотки и от сибирской язвы, образуя на улицах горы трупов? Ну, кто? Вы что ли? А вы говорите, овечья шерсть. Какая овечья? Может, вы привезли нам собачью или кошачью шерсть, на которые у наших многоуважаемых покупателей в Европе, Азии и Америке — аллергия. Вот вам, и партнеры по бизнесу. Мало того, друг мой Александр Березанский тоже не сдержал свое слово. Он не поставил мне станки, которые обещал. Теперь я и друзьям своим не верю. Лучше сплету эту вершу и пойду на рыбалку с сыном Мекоилом на реку Джуга. Рыбалка успокаивает нервы. Заодно привезем дрова на санях, правильно, сынок? — сказал Гурракалон, бегло бросив взгляд на Мекоила.

— Да, папа — сказал Мекоил.

— Ой, как интересно! А мне можно тоже пойти с вами на рыбалку? — спросила Лариса.

— Нет, дорогая, моя. Тебе нельзя, ты беременная. Ты не можешь ходить по глубокому снегу и, тем более, по заснеженной тропинке сквозь заросли юлгунов трудно продвигаться. Там я видел вокруг берега крутых и глубоких оврагов. Неосторожный человек может покатиться по крутому спуску прямо в быстротечную реку и сломать ледяной покров воды. Вы женщины, сидите дома у теплого очага и ждите. Рыбалка — дело мужское. Если будет хороший улов, мы с сыном Мекоилом принесем рыбы, и вы её пожарите или приготовите вкусную уху — сказал Гурракалон, продолжая плести рыбацкую вершу.

Зулейха подняла скандал, плача в истерике и крича, что она тоже хочет пойти с ними на рыбалку. Гурракалон еле успокоил её. Он с Мекоилом, который заметно окреп за эти годы, долго возился и, наконец, они завершили работу, сплетя хорошую вершу, с помощью которой можно было ловить рыбу. Когда всё было готово, они положили вовнутрь верши приманку и привязали к ней длинный крепкий аркан. Потом Гурракалон взвалил на плечи уникальную снасть и отправился в путь. За ним последовал Мекоил, который шёл, волоча сани с мешками для дров, топором, ломом и дрелью. С севера дул холодный ветер, поднимая снежную пыль и образуя вихри. Глядя на замершие человеческие и собачьи следы, не трудно было догадаться, насколько морозной была минувшая ночь. В селах, известное дело, не убирают снег, как в больших городах. В этих краях не работает снегоуборочная техника, да и сами люди здесь обычно не убирают снег. Сельские люди живут в гармонии с матушкой природой и принимают её сюрпризы как должное. Снег убирает только весна, безо всяких там снегоуборочных машин, или, скажем так, без лопаты. Она приходит на цыпочках, словно балерина, ночью, когда люди спят крепким сном. Некоторые просыпаются от хрустального звука тающего снега, когда высоко в небе светит луна, образуя вокруг себя огромный светлый круг. Но это весной. А в данное время в Комсомолабадских степях царит седая зима, и трещат небывалые морозы. При таком морозе человек должен двигаться, если он не хочет замерзнуть. Гурракалон был по природе романтиком и любил больше просторы, безлюдные ночные улицы, лунные берега, белую тишину заснеженных полей больше, чем шумные города, где люди обманывают и убивают друг друга ради наживы. Любил он также рыбалку и охоту на диких зверей. Раньше у него было охотничье ружье, двустволка тульского производства. Его забрал когда-то участковый милиционер, по указанию властей, которые решили конфисковать огнестрельное оружие у населения, опасаясь вооруженного восстания народа против существующей в стране тотальной диктатуры.