Шон О'Фаолейн - Избранное

— Почему именно я?

Он с хитрецой поглядел на нее, взял фотографию якобы Кристабел Ли, поднес ее к глазам, презрительно отшвырнул и сделал нам приятное и полезное сообщение об идентификации.

Существуют, заявил он, лишь два способа идентификации, о которых стоит говорить. Первый предполагает максимальное накопление опознавательных признаков данного лица. Рост, вес, особые приметы — родинки, бородавки, шрамы, — глазные параметры, кровяное давление, сердечная деятельность, состав крови, коэффициент умственного развития, снимки челюстей, официальные документы — и надо, чтобы все сходилось. Второй способ идентификации основан на последовательной повторяемости, иначе говоря, традиции. Никакой документ не сравнится с человеческой памятью. Паспорт можно подделать. Свидетельство о крещении можно выкрасть. Из них мы всего лишь узнаем, что такой-то мальчик или девочка тогда-то родились, были крещены или вступили в брак, что они носят такую-то фамилию, но откуда нам знать, что предъявитель этого свидетельства — именно тот, кто в нем упомянут? И не можем мы этого знать, пока многолетняя повторяемость явлений не сделает для окружающих такого-то мальчика или девочку признанными обладателями вышеуказанных документов.

— Последовательная повторяемость есть традиция, традиция есть память, память есть истина. Вот послушайте историю из жизни Джимми Янгера.

Он разыскивал в Западной Анатолии местонахождение древних серебряных копей, ни к селу ни к городу упомянутых — где бы вы думали? — в туристическом путеводителе по Константинополю («и окрестностям»), который составил, дай бог памяти, некий турок по имени Деметриус Куфопулос и опубликовал его в Лондоне примерно в 1890-м: Джимми откопал книжонку у лоточника на Чаринг-Кросс-роуд и отдал за нее два пенса. Куфопулос, или как его там, разумеется, давно умер, проверять не у кого. Джимми взял с собой пару техников-ассистентов и потратил уйму времени, сил и долларов на отлично поставленные, упорные, но тщетные поиски. Наконец помощники предложили ему бросить это дело. Джимми поразмыслил и припомнил давнишние наставления отца. Свято место, говорил он, любовно описывая, как в Ирландии увешивают ленточками обетный терновник у «святого» колодца, пусто не бывает: можешь голову прозакладывать, что и терновник не просто так торчит, и какое-нибудь святилище в Греции или Малой Азии недаром построено — была, значит, специальная экономическая надобность возносить моленья на этом самом месте. «Ребята! — сказал Джимми. — Мы не то искали. Давайте-ка поищем святилище. Жертвенник. Или какой ни на есть храм. Что-нибудь такое, что византийские горняки, сами или по приказу начальства, воздвигли бы на разработках в дикой местности. Оставим геологию, займемся археологией». Они начали заново искать и расспрашивать. И нашли. Заросшие развалины маленького храма. В двух шагах от него была штольня. Где вы родились?

Вопрос был ко мне. Я быстро ответил:

— В Лондоне.

Подальше отсюда, в многолюдье?

— Ну, конечно! Вы же говорили, отец ваш там женился.

Разве говорил? Я кивнул.

— Чрезвычайно любопытная история про штольню, — парировал я. — Но какой, по-вашему, надо искать жертвенник?

Рассказ о византийских горняках не оставил Нану равнодушной. Это было заметно по тому, как она подошла к зеркалу и поправила волосы.

— Вы серьезно приглашаете меня в помощники? — спросила она, не оборачиваясь.

— Совершенно серьезно. Вы явно из тех, кто никогда не сдается.

Это ей. А мне:

— Жертвенник Янгеров? Тут как бы не ошибиться. А может, будем искать надгробие? По-моему, наш краеугольный камень — это надгробие Боба Первого. — Он посмотрел на меня. — Вашего отца.

Она не обращала на меня внимания. Я думал о своем надгробии. Она сказала:

— Все-таки у Старика Стивена были бумаги. И он из них ничего не помнил?

— Я буду с вами начистоту, мисс Лонгфилд. Кстати, а как вас зовут? Ведь, если нам работать вместе, не могу же я называть вас мисс Лонгфилд? Нана? Чудесное имя. Меня называйте Боб-два. Так вот, Нана, дело в том… Тяжело говорить, но Джимми Янгеру иногда казалось, что Старик Стивен, как вот вы, — взгляд в мою сторону, — говорили, порядком понапутал. Зазорчики в памяти образовались. Плохо вязалось одно с другим.

— То есть?

— Ну, датировка хромала. Так, например, Джимми должен же был рано или поздно сообразить, что если он ребенком прибыл в Штаты в 1946-м, то вряд ли его зачали на поле боя в 1916-м. Дед, надо думать, сконфузился и признал, что тогда, спасаясь из Дублина, он второпях не довел дело до конца, а потом Кристабел Ли не так-то скоро отыскалась, но едва отыскалась, он тут же на крыльях любви слетал в Англию и привез ее в Техас, благо она была еще не замужем. Через пять лет она родила ему сынишку, Джимми, но сама, увы, родами скончалась. Ребенка почти сразу отправили в Ирландию к деду с бабкой, а в 1946-м они его по первой же просьбе вернули.