Ефим Сорокин: Милостыня от неправды

И еще мне неожиданно припомнились отложенные на краешке памяти слова Манефы о последнем железнодорожном вагоне, за которым должны бежать верующие и цепляться за его колеса. Зачем все это надо было делать, я не помнил.

Осторожно лязгая, паровоз скрылся под мостом, обдав нас с Ноемой дымом.

Когда мы проходили мимо нашего дома, Ноема сказала:

— Неужели ты никогда не слышал предания о том, что Енох-сифит нашел ущелье, очень похожее на то, рядом с которым жил Адам? Как и Адам, Енох выдолбил в скале многоярусные пещерные залы и комнаты, а у скалы построил примыкающий к ней дом. Он тоже был похож на дом, который построил Адам. А рядом с домом Енох со временем насадил сад, где каждое дерево — в честь ребенка, рожденного его женой Сепфорой… Стало быть, Ной, ты ничего не слышал о последнем вагоне в Карагодское мучилище?

Я со стыдом за свое невежество молчал.

— Ваша Манефа рассказывала моей маме-покойнице, что настанет время, и сифиты, верующие в Бога, должны бежать за этим вагоном, цепляться за колеса, только бы уехать с ним. Ибо в те времена Господь уже не будет принимать от людей покаяния. Лучше быть расстрелянным в мучилище, чем продолжать жить и погибнуть в очистительных водах потопа!

На соседней скале стоял маленький дом. В нем с отцом жила Ноема. Я часто видел его из своего окна. Высоченный и худющий с землистым лицом, отец Ноемы, опираясь на подог, возвращался домой медленной стариковской походкой, всегда останавливался у нашей ограды и, держась за нее, подолгу отдыхал. Только отдышавшись и убрав с испитого лица желтые длиннющие волосы, он продолжал свой нелегкий путь.

На прощание Ноема, зябко поежившись, сказала:

— Ной, а ты бываешь в скальных коридорах?

— Нет, отец настрого запретил!

— Иногда в заросших окнах вашей скалы я вижу свет. Мне кажется, что по вашим пещерным коридорам кто-то ходит с факелом.

— Этого не может быть, — спокойно заверил я. — Все внутренние лестницы обрушены.

— Ной, я видела много раз, — прошептала Ноема.

— Может, вечером посмотрим вместе? — предложил я, не глядя на Ноему, но каким-то непостижимым образом увидел, что девушка улыбнулась. Похоже, Ноема не знала, что такое скрытность.

— Я сама хотела тебе предложить, Ной, но не решалась.

— Ноема сказала мне, что иногда в наших пещерных комнатах видит факельный огонь, — произнес я, скрывая за беспечностью тона дрожь в голосе.

Мать, просеивая муку, замерла с решетом в руках. Отец хлебал чечевичную похлебку.

— Я так понял, — прожевав, сказал отец, — что сегодня вечером вы пойдете смотреть на этот огонь вместе с Ноемой?

— Да, — чуть с вызовом ответил я.

— Ноема — хорошая девушка, — спокойно сказал отец и вытер хлебным мякишем нутро миски. — Таинственные огни в скальных комнатах — неплохой предлог для первого свидания. — И улыбнулся. Отец редко улыбался. Мать, увидев его улыбку, тоже улыбнулась. И снова принялась просеивать муку.

Я сел за стол напротив отца.

— Отец… Ты говорил… Или я всегда так думал, что дом, в котором мы живем, и пещерные комнаты выдолбил мой дед Мафусал, но вот я узнаю о Енохе-сифите, узнаю от чужих людей…

— Вы говорили об этом с Ноемой? — спросил отец. Он выглядел тревожно.

— Да.

— И еще с кем?

— Мы были вдвоем. — Мой ответ успокоил отца.

— Она удивилась твоему незнанию?

— Она сказала, что так, наверное, надо, что вы от чего-то оберегаете меня.

— Я тебе сейчас кое-что покажу. — Отец встал из-за стола и поднялся к себе.

Мать поставила передо мной дымящуюся миску с чечевичной похлебкой. Отец вернулся за стол с небольшим, чуть больше ладони, пергаментом и, разглаживая на нем невидимую мне складку, неуверенно посмотрел на меня.

— Что тебя смущает? — спросил я.

— Меня смущает одно: готов ли ты поверить тому, что я тебе расскажу, и о чем ты прочитаешь в пергаменте. Мы молчали о Енохе-сифите, ибо в последние времена говорить о нем было небезопасно. Ной, пока прошу только выслушать, ибо сейчас чудо, о котором я тебе расскажу, будет тесно для твоего сердца! Мой дед и твой прадед Енох угодил Господу благочестивой жизнью и был взят на небо, а спустя некоторое время вернулся на землю для проповеди. Вождь каинитов Тувалкаин уже тогда пытался объединить под каинитами, под их ритуалами, все человечество, и Енох-сифит, вернувшийся от ангелов со знанием пророческого прошлого и пророческого будущего, мешал каинитам формировать убогий мир подневольного человека. Тувалкаин не верил, что Енох был у ангелов, поэтому и просчитался… Мой отец Мафусал был неплохим охотником…