Джонатан Троппер - Все к лучшему

Хоуп вернулась из Лондона и хочет секса. Она встречает меня в фиолетовом прозрачном белье, едва я переступаю порог ее квартиры, как Хоуп толкает меня на дверь и страстно целует.

— Соскучился по мне?

— Сама знаешь.

Она ведет меня по темному коридору в свою спальню, где горят свечи, и снова набрасывается на меня с поцелуями. Ее язык с силой раздвигает мои сжатые губы и зубы, чтобы переплестись с моим, а пальцы властно шарят за поясом моих джинсов.

— Как съездила? — спрашиваю я.

— Молчи и раздевайся, — отвечает она, тяжело дыша, и рывком расстегивает на мне рубашку.

Я по привычке сжимаю ее задницу и отвечаю на поцелуй, но не испытываю никакого возбуждения. Хоуп отсутствовала всего три дня; мне же кажется, будто меня не было гораздо дольше, и я никак не могу поверить, что я снова с ней. Она опускается на колени, чтобы снять с меня джинсы, проводит языком по низу моего живота, обхватывает пальцами мой член, и он твердеет, но когда Хоуп поднимается и целует меня, я чувствую, как он тут же обмякает. Я один-единственный раз целовался с Тамарой, но и этого хватило, чтобы все полетело к чертям, потому что сейчас, обнимаясь с полуобнаженной Хоуп, я чувствую себя так, будто изменяю сразу обеим, а ничто так не убивает желание, как нечистая совесть.

Хоуп толкает меня на свое ложе с балдахином, садится сверху, жадно и влажно целует меня, ее пальцы сжимают и гладят меня, стараясь привести в боевую готовность.

— Я хочу, чтобы ты засунул в меня свой член, — стонет она мне на ухо.

У Хоуп в постели несколько амплуа, и в этом ее заводят грязные словечки. Признаться, когда мы только начали встречаться, меня это возбуждало, сейчас же я не могу отделаться от ощущения, будто снимаюсь в любительском порнофильме.

— Засунь в меня свой член, — шепчет она и влажно трется об меня, но без толку.

— Что не так? — спрашивает Хоуп, на мгновение выходя из роли.

— Ничего, — вру я, прикрываясь очередным поцелуем.

— У тебя там до сих пор болит?

— Нет. Мне просто нужно немного времени.

Но Хоуп так просто не проведешь. Секс для нее — еще одна сфера, в которой она обязана добиться успеха, и она усердно оттачивала мастерство, чтобы ни в коем случае не потерпеть неудачу. Хоуп обрушивает на меня весь арсенал своих умений, сосет, лижет, гладит, теребит, вскоре ей удается найти верное сочетание, и дело сдвигается с мертвой точки. Она прижимает меня к себе, вцепившись острыми ногтями мне в задницу, и когда я наконец вхожу в нее, Хоуп запрокидывает голову и громко стонет. Мы бешено совокупляемся, не замечая ничего вокруг, и это больше похоже на спортивное состязание — со стонами, потом и нешуточным риском получить травму половых органов. Когда Хоуп кончает, в ее вопле удовольствия слышится радость победы. Она ложится на спину, наслаждаясь чувством удовлетворения от хорошо выполненной работы, меня же раздирают противоречия; беспомощный свидетель фарса, в который с каждым днем все больше превращается моя жизнь, я лишь усугубил свое и без того непростое положение. Вот и все удовольствие.

Хоуп говорит о Лондоне, нашей помолвке, свадебных залах, подарках подружек невесты и списках гостей. Это моя Хоуп, красивая, оживленная, немного назойливая, — девушка, которая, ни минуты не смущаясь, добивается своего. Я слушаю ее, и меня мучат мрачные предчувствия, которые не спрятать ни за какими тайными мыслями, а Хоуп знай себе болтает, не замечая нарастающего отчуждения. Я боюсь, что, несмотря ни на что, все равно не решусь ничего изменить, и ничуть не меньше боюсь потерять Хоуп — что вы хотите, я посредник до мозга костей. Я жду знака свыше, который заставит меня выбрать либо одно, либо другое, сломит мою инерцию.

Хоуп переворачивается на бок, берет меня за руку, и я невольно морщусь от боли.

— О боже! — ахает она, разглядывая разноцветный синяк. — Что с тобой случилось?

— Подрался, — поясняю я с таким видом, будто для меня это обычное дело.

— То есть как это подрался?

Я рассказываю ей про «мустанг» Пита и нашу встречу с Сатчем, а заодно и про то, как нас арестовали, а потом отпустили. Я так увлекаюсь, что едва не выбалтываю то, что произошло сегодня, но осекаюсь, вспомнив, что Хоуп ничего не знает про биопсию.

— Раньше мне нравилось, что ты общаешься с отцом, — заявляет она, когда я заканчиваю, — теперь я в этом не уверена.

— Ты о чем? — недоумеваю я. — Драку затеял не Норм.

— Мне кажется, он на тебя дурно влияет.