Владимир Файнберг - Навстречу Нике

— Пять не пять, а три арбуза возьмём. Два тебе, мне и майору, третий подарю одному человеку.

Думаю, Семён был совершенно не в курсе моих переживаний. Он и на пляже–то не появлялся. Всё уходил куда–то в горы, одиноко скитался там, сидел на скалах, обдумывал свою будущую жизнь. Никого–то у него после войны не осталось. Кроме старшего братика, раскулаченного, сосланного ещё в тридцатых годах куда–то на Колыму…

А я уже представлял себе, как притащу утром арбуз на пляж, подкачу прямо к тому месту, где будет спать за зонтом бронзовая богиня. А на арбузе заранее вырежу своё имя, номер московского телефона…

…Было ещё темно, когда Семён разбудил меня, шепнул:

— Обувайся скорей. Не забудь ножик. Скоро развиднеется… Сетку, сетку возьми.

Никем не замеченные, мы вышли из барака, быстро дошли до беседки, продрались между кукурузных стволов.

— У этих сторожей берданки заряжены солью, – совершенно некстати напомнил Семён. – Стреляют в самый зад.

После такого напоминания руки мои несколько задрожали, когда я тупым перочинным ножом начал перерезать арбузные хвостики.

— Может двух кавунов хватит? – шепнул Семён, помогая култышками вкатывать их в сетку.

— Нет. Нужен третий.

И в этот момент где–то поблизости злобно забрехала собака, со сторожевой вышки разнеслась длинная матерная фраза. И раздался выстрел. Он показался оглушительным.

Семён высоко поднял тяжёлую сетку мускулистыми культями и побежал в сторону кукурузы. Так и не срезав третьего арбуза, я ринулся за ним.

Когда мой сотоварищ уже исчез в зарослях, я, конечно же, споткнулся о какой–то корень и упал.

Чёрная земля под носом, слюнявая пасть лающего над ухом чёрного пса, чёрный ствол берданки, приставленный к моей голове…

Старик–сторож грубо вздёрнул меня за шиворот, повёл к первому этажу каменного корпуса, где находилась администрация.

Кроме ночной дежурной, в роли которой выступала та же одетая в синий сатиновый халатик длинноногая Ганка, там никого не было.

— Звони в милицию! – потребовал сторож. – Вора привёл.

— А я ничего не украл, – огрызнулся я.

— И вправду, чего, дядя Никита, он украл? – вмешалась Ганка. – Глядите, у него в руках ничего немае.

— Як так? – сторож тупо уставился на мои руки, на меня. – Их воровали кавуны двое. Второй был безрукий солдат, он и унёс.

— Как же он мог унести, если безрукий? – снова подал я голос.

Сторож окончательно смешался. Бугристое лицо его побагровело от усилия мысли.

— Да если бы и унёс, разве жалко, дядя Никита, для порубанного фашистами хлопца? Ему же ложку взять нечем, ртом хлебает… Да, может, и не брали ничего.

Разжалобясь благодаря Ганке, сторож, казалось, уже готов был отпустить меня, как в вестибюль ворвался Семён с двумя арбузами в сетке. А вслед за ним неверной походкой вошел и майор с нацепленными на китель орденом Ленина и звездой Героя.

Одновременно с ними явился и уселся за свою стойку как обычно сонный администратор с грузинскими усиками. Запоздалая и уже совершенно ненужная помощь превратилась в повод для нового разбирательства.

Сидя на стуле почти сторонним наблюдателем, я услышал, что Ганка тем временем отвечает на междугородний звонок из Москвы, говорит, что билеты на поезд для отъезжающих послезавтра артистов Большого театра экспедитором доставлены.

— На первый случай напишем о попытке покражи арбузов по местожительству, – решил дело администратор. – Попадётся второй раз – выставим из дома отдыха, отдадим под суд за хищение социалистической собственности.

— М–молодой парень, а как крыса тыловая! – поднялся на него майор, дёргая головой и заикаясь. – Т–такое н–напишу по т–твоему м–местожительству, будешь г–гусей пасти за С–северным полярным к–кругом!

Ошалевший от такой странной перспективы, администратор замахал руками, попросил очистить помещение вместе с арбузами.

…Бронзовая богиня возвращалась к завтраку после купания. Она с интересом взглянула на всю нашу компанию, увидела и кавуны. Теперь, с моей точки зрения, они потеряли ценность сюрприза.

Весь день мы в нашей палате мрачно уничтожали арбузы, угощали Ганку, затем сторожа Никиту, явившегося пить чачу вместе с нашим Героем Советского Союза. «Да попросили б, що вам надо кавунов – сам бы принёс!» – сокрушался он.

…Вечером я забился в беседку, сидел, не зажигая света, глядел на море, на первые звёзды. Итак, послезавтра утром она уезжала. Вперёди оставался только один день, когда ещё можно было бы познакомиться… Я решил хотя бы дописать стихотворение, обращённое к голубоглазой богине, утром вручить ей взамен арбуза.