Владимир Файнберг - Навстречу Нике

К кому я обращал свою мольбу? Не знаю. Наверное, к Богу…

Потом жена Исмаила угощала нас на терраске кашей из кукурузы, совсем другой, чем та мамалыга, которую приходилось есть в Сухуми, зелёным чаем.

Каково же было наше удивление, когда через час с небольшим на террасу весело выбежал мальчик без всяких следов опухоли!

С того дня я пустился во все тяжкие. Помогал людям избавиться сперва от недомоганий, потом и от самих болезней. В Душанбе, Ашхабаде. В Москве. Снова в Таджикистане.

Каждый действительно вылечившийся больной, несмотря на мой запрет, растрёпывался об этом своим родственникам и знакомым. Количество страждущих угрожающе возрастало…

За несколько лет такой деятельности я столкнулся с неожиданной проблемой.

Теперь, чтобы снова оказаться в так полюбившейся Азии, стало ненужным выпрашивать командировки, писать очерки, которые всегда выхолащивались не столько цензурой, сколько перепуганными редакторами. Знакомые и совсем неизвестные люди звонили ко мне в Москву. Умоляли прилететь на помощь тем, кого не могли вылечить врачи. Готовы были оплатить билеты на самолёт, гостиницу, приглашали в гости.

А потом в благодарность настойчиво совали деньги, подарки.

Это было ещё одно искушение.

Как мы с родителями ни нуждались, я, повинуясь внутреннему голосу, запретил себе принимать плату.

…Всю жизнь передо мной был пример мамы. При первой же просьбе о помощи, при первом же ночном звонке она немедленно уезжала к заболевшему ребёнку. И никогда не брала денег. Разве что ей оплачивали такси.

…Однажды поздней осенью я возвращался ночным авиарейсом из Душанбе. Усталый, не мог заснуть, как остальные пассажиры. Сидел у иллюминатора и всё думал, как же, каким образом после вибрационного воздействия моих рук у больных выходят камни из почек? Что, собственно говоря, происходит? Почему не удаётся вылечивать сахарный диабет? С ревностью думал о том, что за время моего отсутствия в лаборатории без меня прошло несколько занятий.

Вдруг заметил – крыло самолёта обвивает розовая пелена огня.

«Экипаж наверное, знает, – подумалось мне. – Стыдно показаться паникёром…»

И всё–таки нажал кнопку, вызвал стюардессу. Огляделся. Все вокруг спали.

Стюардесса возникла из полутьмы салона, перегнулась ко мне с недовольным видом.

— В чём дело?

Я показал на иллюминатор.

— Горим! – вскрикнула она и бросилась к пилотской кабине.

Я понимал, что должен испытывать чувство страха. Но страх почему–то не приходил. Вспомнил, как не приходили слёзы, когда многие плакали в день смерти Сталина.

«Господи! – взорвалось у меня в душе. – Сделай так, чтобы мы не погибли! Дай мне ещё пожить, я ведь только начал…»

Уж не знаю, что сделали лётчики. По крайней мере, на крыло с ведром воды никто не выползал. Пламя стало утончаться, исчезать.

Потом подошёл один из пилотов, протянул бумажный стаканчик с водкой, прошептал:

— Спасибо, братан.

В тот раз я привёз маме пакет изюма разных сортов, курагу, необходимую для её сердца, отцу – килограмм зажаренных в соли абрикосовых косточек – закуска к пиву, а себе – несколько новых экзотических растений из горного ущелья Кандара.

Дома вместе с письмами от читателей и пациентов застал уведомление о том, что должен срочно уплатить членские взносы в Союз писателей, задолженность накопилась за несколько лет.

Пришлось наскрести денег, поехать.

Только я подошёл со своим членским билетом к бухгалтерше, как вслед появился какой–то другой писатель в сопровождении жены и сына–старшеклассника. Мельком я заметил, что женщина очень красива, кого–то напоминает…

Услышав, как бухгалтерша произнесла мою фамилию, она спросила:

— Извините, вы Файнберг? Тот самый, который лечит?

Я обернулся и понял, что она точь–в–точь похожа на полузабытую «бронзовую богиню» из дома отдыха артистов Большого театра… Только у той были белокурые волосы, обмотанные короной вокруг головы, а у этой – каштановые.

Мы обменялись несколькими ничего не значащими фразами, после чего благополучная семья отправилась обедать в ресторан.

…Если бы ты знала, Ника, сколько народа из всех краёв Советского Союза, а потом и из заграницы, побывало в этой самой комнате, где я сейчас работаю над книгой, где мы с тобой играем, рисуем, смотрим мультики по вечерам.

Тогда я стал нужен всем. И был одинок. Целительство делалось модным, доходным делом. Появлялось множество шарлатанов, просто жуликов, паразитирующих на людских несчастьях.