Владимир Файнберг - Приключения первого бессмертного человека на Земле

Он исполнял какую‑то неизвестную мне мелодию, очень грустную. А девочка пела песенку на французском языке. По–моему о Париже, о его крышах… При этом, казалось, смотрела прямо на меня, таящегося, как зверь за решёткой.

Теперь уже парень обходил зрителей, собирал деньги в свой котелок.

Потом усач взял с раскладного стула мегафон, объявил о том, что завтра в семь часов вечера здесь же состоится последнее представление – пантомима «В сквере у фонтана», после чего театр уезжает гастролировать дальше.

Цветные фонарики погасли.

Я вспоминал обо всём, сидя у решётки, за которой сквозь стебли вьющегося плюща виднелся прибрежный песок. Доносился плеск волн.

Кис давно поел и ушёл между разогнутых прутьев на волю. Он становился взрослым.

Не хотелось возвращаться наверх.

Белая бабочка на миг залетела ко мне и тут же, испугавшись темноты, вылетела наружу, на солнечный свет.

С берега послышался шорох. Словно по песку волокли что‑то тяжёлое. Потом я услышал шум подъехавшей автомашины.

Вдруг свет закрыли два силуэта. Два человека уселись на камни, привалясь спинами к решётке.

— Сколько привёз? – спросил хриплый голос.

— Полный лодка «Мальборо» энд “ Пел мел». – Человек говорил с акцентом на смеси итальянского и английского.

— Полиция видела, когда перегружали с мотобота? – спросил второй на чистом итальянском.

— О’кей! Тутто о’кей!

— Поможешь перевалить в машину? Вот тебе деньги, Ходжа. Можешь не пересчитывать.

— Ноут проблем. —Он всё‑таки пересчитал пачку купюр. Предложил, — У меня тут полбутылки граппы, хочешь?

— Давай, Ходжа, — ответил хриплый. —Ты настоящий контрабандист.

Они пили водку из горлышка, передавая бутылку друг другу. После чего быстро перегрузили сигареты в машину. И она уехала. Стало слышно, как Ходжа стаскивает лодку в воду, как заплескали вёсла.

Может быть, это были и плохие люди. Но как же я им позавидовал!

Поднялся. Протянул руку сквозь решётку, достал брошенную контрабандистами бутылку. Прочёл на бледно–жёлтой этикетке странно волнующую надпись: «Граппа ЛИБАРНА. Бианко кристалло».

Взмахнул рукой, и бутылка, ударясь о решётку, разбилась вдребезги.

… — Где ты был?! – закричал на меня отец, которого я застал в своей комнате. —Где ты был?!

— А что случилось?

— Идём в кабинет.

Я еле поспевал за ним. Впервые заметил, что он сутулится.

В кабинете отец подал мне длинный распечатанный конверт с грифом «Имморталита интернейшнл» – «Международное бессмертие».

Я опустился в кресло. Вынул сложенное вдвое письмо с фотографией. На фото был изображён я, прижавшийся лицом к прутьям ворот.

— Кто принёс?

— Примерно два часа назад снизу позвонили. Я спустился. Взял это у чернокожего человека, который преследовал нас на машине, когда ехали к Микеле. Читай!

Письмо тоже было написано на бланке с грифом организации «Международное бессмертие».

«Хватит! Непристойно играть в кошки–мышки нам, чьи судьбы связаны со школьных времён.

Мне это надоело.

Много лет я пытался подружиться с тобой. Но ты всегда отличался замкнутостью. Каким‑то превосходством. Котлеты, которыми угощала меня твоя мама, до сих пор стоят поперёк горла.

Нас разнесло в разные стороны. Однако ты всегда был в поле моего зрения. Не скрою, я завидовал тебе. Чёрт знает, почему. Я стал профессором, главврачом клиники, ты перебивался, преподавал биологию в сельской школе. У тебя умерла жена. Чему тут можно завидовать?

Я не мог спокойно заниматься своей хирургической практикой. Хотя помимо гонораров высокопоставленные пациенты–церковники дарили мне не только дорогие иконы, но и полотна Айвазовского, Поленова, Репина…

И всё же какая‑то дьявольская сила заставляла меня тянуться за тобой. Исподволь, чуть ли не со школы, я был уверен, что ты совершишь какое‑нибудь фундаментальное открытие. Именно эта уверенность рождала во мне чувство неполноценности.

После неудачной попытки победить рак с помощью воздействия электропунктурой на китайские точки иглоукалывания я через некоторое время вышел на одного среднеазиатского ботаника, который убедил меня заняться исследованием «папаина» – экстракта плодов дынного дерева папайи, произрастающего в юго–восточной Азии. Этот ботаник лечил «папаином» от всех видов рака. Мы с женой создали в Таиланде лабораторию. Привлекли туда десяток специалистов – оголодавших учёных из Москвы и Питера. Они работали под моим руководством несколько лет. Можешь торжествовать. Результат оказался нулевым.