Владимир Файнберг - Второе посещение острова

К счастью, Дмитрос не торопил. Мы сидели у костра. Я хотел насладиться зажаренной на углях бараниной. Но кусать было нечем. Видя мои безуспешные попытки, Дмитрос испёк убитого им и уже общипанного фазана, а к нему дал присланную матерью банку баклажанов с какой‑то травкой. Принёс из палатки фляжку виски.

Ввиду того, что нам предстояло, от выпивки пришлось отказаться.

Для начала я решил убедиться в том, что наше узенькое ущелье проточено пересохшей ныне речкой, обозначенной на карте.

Только мы обошли палатку и двинулись вверх по бывшему руслу, как я заметил лежащий среди камней ржавый металлоискатель.

— Здесь уже были кладоискатели?

Дмитрос объяснил, что не только американцы, но и англичане. Судя по отбитым кирками камням, прочесали всё ущелье до самого верха. Ничего не нашли.

— Откуда ты знаешь?

— Был у них проводником. Нам нужно на кап Кастро, где я подобрал две золотые монеты.

— Погоди.

Мы вернулись к палатке. Я сидел в тени нависающей скалы у догорающего костра с расстеленной на коленях картой. Было ясно, что оснащённые приборами экспедиции детально прочесали не только ущелье, но и каждый метр берега.

— Когда эти искатели кладов были здесь последний раз?

— Зимой. Потом я звонил тебе в Москву.

— Понятно. А с чего ты вообще решил, что тут спрятано золото?

— Мифы говорят. Пираты приходили на «норд сайд».

— Мифы!

Тупо смотрел я на карту. Хлюпала и хлюпала в гроте вода.

— Пойдём на кап Кастро, – снова предложил Дмитрос. – Всего полторы мили, и мы будем там, где я нашёл золотые монеты.

В самом деле, чего я привязался к заливу Ангелов?! Чтобы высадиться с корабля, тут и места мало для целой команды пиратов. Лагерь разбить негде! Не говоря уже о базе для починки судна. Ни деревца вокруг. Ни былинки. Кроме папоротничка на верхушке грота. Разве что плавник можно собрать для костра.

Грот втягивал в себя морскую воду, с чмоканьем отпускал, обнажая колышущиеся концы бурых водорослей.

— Дмитрос, они искали на берегу и в скалах. А там, у грота, в море? Были у них акваланги, гидрокостюмы?

В мгновение ока я вдруг преисполнился уверенности, что клад ждёт в воде.

Дмитрос с сомнением смотрел на то, как я скидываю с себя одежду. Произнёс какое‑то слово по–гречески. Затем повторил по–итальянски:

— Аббронзато. Загорел.

Да уж, плавая каждое утро в море, получаешь особый род загара, который не сходит до весны. А с течением лет я и вовсе стал смугл, светло–коричнев.

Дмитрос не последовал моему примеру, Стоял на берегу, убеждённый в сумасбродстве затеи.

Но я уже знал .

Плыл в тоннеле грота, уклонялся от липких объятий водорослей. Сырой мрак был неприятен.

Здесь я уже не доставал ногами дна. Пришлось нырять.

Бесформенные глыбы, поросшие водорослями, покрытые синеватыми скоплениями мидий, казались следами катастрофы.

«Видимо, здесь были землетрясения, скатывались обломки скал, – подумал я, выныривая и переводя дыхание. – Наверное, сравнительно недавно, несколько веков назад. Иначе прибой их бы округлил».

Вообще говоря, нырять, да ещё с открытыми глазами, не люблю. Уж больно щиплет.

В конце концов, я стал плавать взад–вперёд у грота, время от времени погружая лицо в воду. Она, как линза слегка увеличивала то, что я видел на дне: заблудшую сардинку, шныряющую среди водорослей, краба, бочком пробирающегося к зияющей щели среди зеленоватых валунов, прямоугольник, заклиненный между глыб.

Показалось, что посередине его мелькнул какой‑то кружок.

Нырнул. Ухватил. Металлическое, проржавевшее кольцо осталось в руке.

То, что находилось внизу, было, несомненно, сундуком.

— Дмитрос! – крикнул я. – Плыви сюда!

Мы оба до крови ободрали себе руки, высвобождая из камней и транспортируя через грот тяжёлую находку. Сундук был деревянный, целый. С двумя проржавевшими замками на проржавевших петлях.

— Дмитрос, зачем тебе золото? – спросил я, когда мы подтащили сундук к палатке. – Ты богат. Твоя Эфи – дочь мэра…

— Половина для тебя! – торопливо заверил он, приобщая меня к грешной мечте стать владельцем сокровищ.

Ему не терпелось заглянуть внутрь. Мне тоже.

Замки отвалились вместе с петлями. Дмитрос поднял крышку. И она тоже отвалилась.

Верх был плотно застлан вощёной бумагой. Я осторожно поднял этот слежавшийся покров. Под ним открылся тщательно упакованный в такую же непромокаемую бумагу огромный сверток. Мы срезали веревки и развернули его.