Владимир Файнберг - Все детали этого путешествия

По выходе из храма руководитель группы Сергей Петрович дотошно обратил внимание на расположенную рядом, круто уходящую вниз глубокую штольню. Магда объяснила, что это недавно открытый вход в подземелье, где христиане скрывались от гонений. Оказывается, и здесь их преследовали римляне. Я мысленно перекрестился. Как всегда, почувствовал на лбу, в груди и плечах словно разряды электрического тока.

Я уже устал от обилия впечатлений, а нас везли через весь запруженный автомашинами Каир к ещё одной из главных достопримечательностей столицы — расположенной в цитадели на горе мечети Мухаммеда Али.

Да, снаружи и внутри она поражала воображение своей грандиозностью, высотой минаретов, купола, устланным коврами полом, стенами, богато отделанными почти прозрачным жёлтым мрамором. Но куда больше захватил вид на Каир, открывающийся с высоты цитадели.

Я стоял у парапета, смотрел вниз на тонущий в предвечерней сиреневой дымке город. На его дворцы, минареты, небоскрёбы отелей, дома и мосты.

Почувствовал, что и сам становлюсь выше. Стоя здесь, на этом месте, я уже не казался себе ничтожным, бессильным. Вспомнилось всё, чем владел, что развил многолетними упражнениями, вспомнились сотни исцелённых больных и, наверное, тысячи людей, которым смог оказать помощь. Неколебимая уверенность в том, что я, именно я, Артур Крамер, знаю, как остановить катастрофу, спасти мир, что я смогу сделать это, захлестнула...

Какая-то властная сила явственно вошла, выпрямила.

Вдруг подошёл Саша Петров, предложил:

— Вы так красиво стоите. Давайте сфотографирую на фоне Каира?

Я медленно повернулся к нему. Саша отошёл на несколько шагов, поднял к глазам одну из своих фотокамер, и в тот момент, когда раздался щелчок, показалось: все это однажды уже было. Только без фотографа.

Через секунду вспомнил. Две тысячи лет назад сатана соблазнял Христа властью на кровле дворца.

Я ехал тогда один в купе. В октябре сезон кончился. Поезда к Черному морю ходили полупустыми.

Вечером проводник занёс чай в подстаканнике. Я достал из той же темно-вишнёвой сумки пакет с бутербродами. В другое время я был бы недоволен своим одиночеством в пути. За последние двадцать лет, имея источником заработка лишь разовые командировки от газет и журналов, изъездил весь Советский Союз.

И всегда дорожил возможностью общения со случайными попутчиками в поезде или в самолёте. Дорогой люди сходятся быстрее. Они почему-то любили открываться мне, рассказывать историю своей жизни. Я никогда ничего не записывал, а потом жалел об этом.

Как жалел сейчас, стоя на балкончике своего номера и глядя на висящий над Каиром месяц, что не вёл записи в ту поездку. Но жалел напрасно. Память и тогда и теперь так запускала свой таинственный механизм, что можно было диву даваться воскрешению, казалось бы, давно забытых подробностей.

Лежащий на боку яркий месяц одиноко плыл в синеве египетской ночи. Я смотрел на него, а видел себя в пустом купе вагона одиннадцать лет назад.

...Подольск, Тула, Орел, Курск — как бы перебирая бусины привычных чёток, поезд шёл сквозь нескончаемый дождь по России к югу, к Черному морю.

Лежал на вагонной полке, подоткнув тощую подушку под голову, озабоченный уже не столько заданием редакции центральной газеты — написать статью в защиту причерноморских лесов, сколько неожиданной просьбой Йовайши.

Найти где-то на сравнительно большом участке зарытую канистру с алхимическими записями Семенова! Легко сказать. Еще нужно было проникнуть на этот участок. Ну, предположим, можно воспользоваться своим статусом внештатного корреспондента, командировочное удостоверение есть, соврать, будто хочу написать очерк о покойном художнике. А дальше что? На глазах изумлённого гинеколога ходить по участку, вытянув перед собой ладонь, как ходил когда-то в Археополисе или в Архызе?

...Подобно слепцу, кружил с протянутой рукой и прикрытыми глазами на виду у членов архызской археологической экспедиции. Даже они, сами уговорившие приехать, в те минуты, несомненно, думали обо мне как о сумасшедшем или аферисте. Я помнил их замешательство, когда получил отчётливый сигнал в ладонь, указал на одну из широких плит в полу разрушенной церкви, правее от бывшего алтаря, под которой внутренним взором увидел каменный гроб. Помнил ощущение ледяной волны недоверия. Люди, в течение многих лет безуспешно перерывшие сотни кубометров каменистого грунта в поисках захоронения, были оскорблены одним предположением, что оно — вот оно здесь, чуть ли не в самом центре храма. Нехотя взялись они за ломы и лопаты. А через полчаса, откинув в стороны осколки плиты и груды красноватого песка, увидели перед собой каменный гроб — саркофаг, где лежали останки епископа, умершего в IV веке нашей эры.