Томас Эспедаль - Идем! или Искусство ходить пешком

Джакометти любил посещать бордели и делал это регулярно, и даже после того, как женился, не изменил своим привычкам. Он работал с утра и допоздна, по ночам уходил, а по утрам возвращался обратно в мастерскую на такси, один или вместе со жрицей любви. Он спал до двух часов дня, завтракал и снова начинал работать. Он лепил скульптуры с мужчин, которые находятся в движении, возможно, они как раз направляются в бордель, где женщины стоят на своих пьедесталах, увековеченные в скульптурах Джакометти.

Мужчины у Джакометти в движении, а женщины статичны. Они стоят где-то на перекрестках или перед дверью. Застывшая любящая мать, она находится за дверью, в доме, в квартире, которую она редко покидала. К этой женщине, застывшей в ожидании, Джакометти всю свою жизнь относился как к символу любви и покоя. Ее звали Аннетта Джакометти. Жену Альберто звали Аннетт Джакометти. Поразительное совпадение, но между матерью и женой нет почти никакого интервала. Они обе по воле самого Джакометти изгнаны на задворки его творчества, а в центре выставлены жрицы любви, которых Джакометти посещал при каждом удобном случае. Жак Дюпен [59] Жак Дюпен (род. в 1927 г.) — французский поэт и художественный критик. , поэт и друг Джакометти, писал: «Ему нравились старые бордели. Я думаю, что они многое значили и в его жизни, и в его творчестве, так что о них нельзя не упомянуть. Он почти обожествлял их. Он являлся туда, чтобы припасть на колени перед немилосердной и божественной женской сущностью. Зрители, созерцая его скульптуры, ощущают эту дистанцию — между автором и его обнаженными моделями. Каждая скульптура словно возвращается куда-то, в какое-то пространство, в ночь, далекую и глубокую, почти неотличимую от смерти. Так же, как проститутка, возвращается в ту загадочную ночь, царицей которой она когда-то была. А он стоит на берегу и смотрит, как она исчезает из виду и в то же время становится масштабнее. Но ведь не в борделе же ей показывать ту рану, которая навсегда обрекла ее на одиночество? И уж, конечно, не в борделе она сможет избавиться от всех атрибутов своей профессии и стать непорочной?»

Сегодня о Джакометти часто вспоминают как о посетителе борделей. Правда, чаще всего его называют великим художником, а он и был великий художник. Но при этом с горечью приходится констатировать, что он создавал свое искусство на основе опыта, который мы назвали бы аморальным. Впрочем, в 1920—1930-е годы в Париже было принято посещать бордели, они функционировали как экзотические ночные клубы.

Симона де Бовуар [60] Симона де Бовуар (1908–1986) — французская писательница. описывает самый знаменитый из них, любимый бордель Джакометти — «Le Sphinx».

«Однажды вечером, когда все кафе уже закрылись, мы всей нашей компанией отправились в „Le Sphinx“. Опыт Тулуз-Лотрека и Ван Гога убедил меня в том, что бордели — места, не лишенные поэзии. Впрочем, меня это ничуть не шокировало. Убранство, более кричащее и безвкусное, чем интерьеры в Сакре-Кер, светлые полуобнаженные женщины в своих воздушных разноцветных туниках — все это казалось гораздо более пристойным, чем идиотские картины и парки с увеселительными заведениями, которые так нравились Рембо».

Примечательно, что Симона де Бовуар сравнивает интерьеры знаменитой церкви и борделя. Это напоминает пассаж Жоржа Батая [61] Жорж Батай (1897–1962) — французский писатель и философ, в 1940–1950 годы — один из лидеров левых интеллектуалов во Франции. , который в романе «Виновный» писал: «Мой истинный храм — бордель, единственное место, где можно найти утешение». Вожделение не может быть удовлетворено, оно может быть исследовано и описано, трансформировано в искусство.

«Я давно хотел написать свои воспоминания, об испражнениях и мастурбации, но этого не хватит на целую книгу, — писал Джакометти в своих дневниках. — И к тому же, обо всех моих ночных похождениях в Париже в 1923–1924 годах, когда я охотился за проститутками. Я был словно одержим этими особами. Все другие женщины не существовали, только бульварные красотки занимали и увлекали меня. Я хотел увидеть их всех вместе, познать всех, и каждую ночь я пускался в свои долгие и одинокие странствия».

Джакометти любил гулять, он фланировал по улицам Парижа, рисовал и делал наброски. Можно сказать, что идущий мужчина — своего рода архетип для Джакометти. Первоначальный образ или прообраз, находящийся в движении, фигура, которая шагает и машет руками. Но куда же он направляется? Что он видит? Нам знакомы эти фигуры, мы путешествуем и в разных местах видим разные произведения, но скульптуры Джакометти отчетливо проявили и углубили два базисных состояния в природе и человеке: состояние движения и состояние покоя.