Михаил Сергеев - Последний мужчина

— Сильно сказано… кем? — Друг оживился.

— Поразительная вещь. Человеком, который так и не поверил в магию слова, её первоначальность. Не рассмотрел главного, обратной проекции видимого. И который как никто другой нуждался в чуде.

Сергей помолчал и, глядя куда-то мимо гостя, тихо добавил:

— Толстой в своём дневнике пишет: «Ходил в Бабурино — ближнюю деревню. Там у одной бабки одеть нечего, а на дворе зима. У другой женщины замёрз муж и некому рожь свозить… морит ребёнка — опух с голоду. Ещё в одной избе оба родителя померли от дифтерии». И дальше такие слова: «Жизнь кипит страданиями. А мы Бетховена разбираем… Кричу от боли. Ненавижу себя и жизнь».

А сегодня? Разве сегодня что-нибудь изменилось? Справа по-прежнему Бетховена разбирают, а слева уничтожают человека уже изощрённо, не физическим способом.

Вот, — он кивнул куда-то в сторону, — стоит женщина с табличкой: «Помогите. Умирает ребёнок». Проходишь мимо… Значит, «разбираешь» уже ты. Или злой пародист, словно колдун, живущий в замке под Москвой, с башен которого заметны сразу несколько папертей, но, разумеется, башни те одновременно служат его размышлениям о Бетховене. А знаешь, как помогает и другим глубже размышлять о творчестве цена билета на своё выступление в несколько тысяч? А череда молодых жён, все, как одна, выговаривающие сносно уже на второй неделе имя великого композитора? Или мужей? Чем не пародия на отношения полов? Вызывающая, но иная, переиначенная проекция традиционной ориентации в кривом зеркале всероссийского обмана. В нем даже «Брегеты» исчезают. Какие там геи… те хотя бы не лицемерны. И не развлекаются подачей милостыни у церквей. Ведь к слову только прикоснись… к примеру: можно тронуться головой, а можно тронуться в путь. Угадай, что чаще выбирают, и поймёшь, откуда среди людей бешенство.

— Ну, ты, Серж, прям набросился на культурную тусовку! Есть и другие круги…

— Это на меня набросилась… на нас… и околокультурная. Сокращённо — оккультная. А круги… Круги ада… закручивают, согласен. Как на воде, расходятся всё шире и шире, захватывая молодых.

Человечище-писатель ненавидел себя и жизнь… А нынешние, возьмём уже «государевы очи», даже не поймут: о чём это он? Как они могут ненавидеть свою жизнь? Хотя изобрели смерти пострашнее голодных. «Пишите, граждане, пишите», — говаривал в хорошем настроении один знакомый, из «государевых». А старушка писать не умела, пришла поведать горе — внук с гниющими от наркотиков ногами умирает, а мать уже там. Деньги на похороны просила… Разве можно их называть людьми? Вот так служат России! Руки не отмыть, что здоровались с ним. А народ взял да послушался совета и начал писать… в блогах. Кстати, знаешь, как победил коррупцию генерал Пиночет?

— Который из хунты? В Чили?

— Он самый. Часть офицеров, а такая всегда есть в обществе, перестала подавать руку тем, другим. Результат не замедлил себя ждать — некоторые застрелились. С них и должно начаться у нас. Офицеры — каста героев, а не предателей. Настоящие офицеры. Рождаются и такие. Только на них вся и «надёжа». Как в войну. А она ух как идёт. Уже и с флангов обошли!

— Ну, наши точно не будут!

— А я другого мнения… — Сергей покачал головой. — Паустовский не подавал руки Блоку за поэму «Двенадцать». Но «раздуем… мировой пожар в крови, господи благослови» прижилось лозунгом у нынешних. Вот ты же, им не подашь. А я вообще никогда не пил водку с кем попало.

— Сравнил… Поэта и генерала!

— Не… «Блоки» страшнее. До сих пор любого за них загрызут. Вот посмотришь, и на меня набросятся. А генералам иногда приходится тушить, а не воевать. Так что не всё однозначно. Кстати, даже знаю офицеров, кто подаёт, но противно. Тут нужно событие. Потрясение. Иначе старшие выбора не оставят, не перебороть.

— Те, что доверия не потеряли?

— Именно. Теряют лично обидевшие. Обидчива нынче власть. Как в детском саду, ей-богу. Ну, покрупнее карапуз, ну, отобрал игрушку… А игрушка-то — люди. Так отдаст ведь. Ну какой там, право, бюджет первопрестольной, враки всё… Сказано же по телевизору — игрушка. Ведь единственный признак государственного мышления — способность ставить сверхзадачи. Понимаешь, сверхзадачи! И если их не ставишь, не веришь в страну, значит, его у тебя нет. Опять же не порок… Но просто хорошим парнем у руля державы быть мало. Потому и проиграли всё в мае двенадцатого. Конец. Хариуз. — Он помолчал. — Одну старуху лет за сто, во время переписи, которая помнит такое ещё при царе Горохе, спросили, что думает о прожитом. Та ответила: «Как мало изменилось в мире». А ведь она ближе всех философов подошла к истине! Осознавший, что с сотворения человека в нём вообще ничего не изменилось, — станет матёрым! Вершина соблазна. Повторить трагедию в раю! Да всё золото мира, всякая власть меркнет перед такой возможностью! Невозможно даже представить облик грядущего зла! А ведь это будет человек. Гениев, что подходили к ответу, Бог забирал молодыми. Но однажды, в третий раз, видя, как кружится голова у чад его, оставит зло миру. Попустит слиться гению и злодейству. Так что совместны, ещё как совместны! Ангел стал сатаной. Человек замахнулся на роль антихриста. Появление его и есть признак конца света, прямо указанный в Библии… Какие там календари майя… Ждем-с.