Михаил Сергеев - Последний мужчина

— Неправильный ответ! Приговорён!

— Как неправильный?! Не хочу! Где же, где истина?! Где? — Отчаяние охватило мужчину. И тут он увидел, как слёзы выступили на глазах двойника:

— Ты же знаешь ответ… И не спас… — прошептал тот.

Но самое ужасное ждало впереди. Последние слова человека со шрамом в эту ночь были другими. Злобно ухмыльнувшись, отчего ещё больше исказились и без того неприятные черты лица, разделяя каждое слово, он проговорил: «Сегодня вам не повезло!». И Сергей увидел продолжение: подойдя к обречённому вплотную, все четверо, подняв левую руку с возгласом: «Явор!», одновременно со вспышкой молнии, ударившей в несчастного, вошли в двойника и слились с ним. А тот, меняя цвет на зеленоватый, поднял голову вверх и гордо, даже с какой-то надменностью оглядел окружавшие скалы. Затем, переведя взор на туманы внизу, прокричал: «Родился последний мужчина, родился!» И, заколыхавшись, долина гулко ответила:

«Родился последний мужчина. Родился!

Родился последний мужчина. Родился!

Родился последний мужчина. Родился!»

Он понял, что надежды рухнули. Оставалось со страхом ждать следующей ночи.

Сергей отложил гитару. Новосёлов, который приехал сегодня, молча смотрел на игру коньяка в бокале, чуть раскачивая его.

— Значит, спать не будем? — всё ещё вглядываясь в стекающие по хрусталю тёмно-коричневые наплывы, спросил друг.

— У меня выхода нет, а ты… можешь и дремнуть.

— Не… Если что произойдет, ведь не прощу себе никогда. Такое увидеть мог!

— Эх, дорогой. Ты всё шутишь. Думаешь, развлечение? Зря. У меня вообще неприятное чувство, что втянул тебя. Я даже допускаю, что всё произойдёт наяву. Случиться может всякое.

— Да что случится? Серж, ты уж совсем-то в голову не бери. Даже если всё было на самом деле и это не навязчивый сон… тот, ну, который сидел здесь, — друг кивнул на кресло под ним, — и оставил тебе кисть, он ведь сказал, что осталось мало времени, но книгу ты должен закончить. А тебе ещё писать и писать. Значит, не сегодня… по логике?

— Какая кисть? Ты перепутал, это в прошлом романе. Перо… то есть возможность. А сам-то… так до конца и не веришь? Что ж, хоть допускаешь. Меркулов, тот вообще, мне кажется, смеялся, еле скрывая, когда я рассказал ему о книге Лорно. Досмеялся. Теперь уже и сном не считает случившееся с ним. Вторую фазу миновал быстро.

— Слушай, а скажи-ка мне, ты же продвинутый… — Новосёлов был не прочь переменить тему. — Я читал где-то, что Библия была переписана… и не раз. То есть искажена. — Друг продолжал любоваться играющим хрусталем.

— Забудь. Вопрос закрыт ещё в сорок седьмом году, сразу после Второй мировой. — Сергей махнул рукой. — Недалеко от Мертвого моря, в пещерах, были обнаружены так называемые «Кумранские свитки». Библейские тексты, возрастом две тысячи лет. Фрагменты почти всех книг Ветхого завета, а книга Исайи — полностью. Содержание текстов совпало с нынешними.

— Я так и думал.

— И до этого те, кто болтал о подделках, ловились на простом. Перепись такого значительного, да прямо скажем, главного произведения на земле не могла пройти незамеченной. Ведь одной книгой не обойтись. Нужно было заменить или заставить переписать все Библии на свете, причем почти одновременно. Самую массовую книгу в те времена. Согласись, просто не под силу. Да и переписчики должны быть известны всему миру, если миру этому известно, что переписали… — он усмехнулся. — А коли мы читаем искажённое Писание, кто автор? Назовите гения. Не ответят. Всё это ла-ла.

Он помолчал.

— Хотя в ней важно совершенно другое.

— И что же? — Гость посмотрел на него через бокал.

— Прощение Иуды.

— ???

— Между прочим, он повесился. А значит, было и страдание, и раскаяние. И право на прощение он получил. По крайней мере, на моё. И художника Ге. Такого распятия многим не увидеть. Сколько ни смотри… никогда.

— Да чёрт с ним, ничего уже не изменить.

— В том-то и дело, что можно. Ведь только будущее не имеет сослагательного наклонения. А историю можно изменить без проблем. И чёрт будет уже не с ним.

— Непонятно говоришь.

— Себя-то понять не могу. Знаешь, меня вообще поражает многое, мимо чего нормальный человек просто проходит. Если я читаю стихи, мне отчего-то приходят в голову вопросы: о ком они? Где находился в этот момент автор? Что у него происходило внутри? И почему происходило? Некоторым они покажутся неуместными. А мне крайне важными для понимания того, кто писал. Моего отношения к нему! А без этого я слеп. Знаешь, есть четыре строчки… только надо помолчать… немного…