Олег Фурашов: Последний мужчина

Кто-то похлопал Романа Загорцева по щекам. Просыпаться было больно и тяжело: подобно боксёру после нокаута, возвращающегося из небытия на этот свет. Роман застонал и долго и трудно размыкал веки.

Наконец, он открыл глаза, и постепенно сквозь мутную пелену перед ним проступили очертания существа в голубом халате и в голубой шапочке, склонившегося над ним. Незнакомец имел мелкие, невыразительные и до того аморфные черты лица, что по ним невозможно было определить, мужчина он или женщина. Кожа у него имела слегка багрово-синюшный оттенок. «Ну и рожа, — почти равнодушно подумал Роман. — Бр-р-р… Гермафродит-удавленник какой-то. Или я ещё во сне?».

Существо, увидев, что Роман пришёл в себя, широко и приветливо улыбнулось и произнесло мягким и высоким голосом:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — не слишком внятно и без особых эмоций произнёс Роман непослушными и ватными губами, по голосу визави определив, что перед ним всё же женщина.

— Назовите себя, пожалуйста, — очень вежливо и мягко попросила его собеседница.

— Роман…, — натужно говорил и соображал проснувшийся. И ему даже почудилось, что мозги в его черепной коробке работают со скрипом. Аналогично вращающимся шестерёнкам несмазанного механизма. — Меня зовут Роман… Роман Александрович… Загорцев.

— Поясните, если вас не затруднит, сколько вам лет? Когда вы родились? Кто вы по роду занятий? — тактично уточняла женщина, беседуя с ним, словно с несмышлёным ребёнком.

— Мне…Мне полных тридцать два года, — медленно отходя от продолжительного сна, уже громче прохрипел Роман, набираясь сил. — Я родился в две тысячи девяносто пятом году. Я — профессиональный футболист, разыгрывающий хавбек столичного армейского клуба, город Семихолмск. Капитан сборной Империи по футболу.

— Правильно, — удовлетворённо подтвердила незнакомка. И продолжила диалог: — Теперь постарайтесь вспомнить события последнего дня, когда вы уснули, и рассказать мне о них.

«Почему она меня расспрашивает? — чуточку сердясь, подумал Загорцев. — И почему я ей столь послушно о себе докладываю?…»

И на этой стадии размышлений пронзительный импульс в мозгу, родственный негативному информационному взрыву, воскресил в Романе былое. «Да ведь я же Загорцев Роман! — полыхнула внутри него реминисценция, смешанная с горечью, печалью и надеждой. — Я — всемирно известный спортсмен. Лучший футболист мира 2121, 2122 и 2126 годов. У меня есть семья. Я женат на самой красивой и, самое главное, на самой нежной женщине на свете — на моей милой Юлии. И у нас с ней двое очаровательных детишек: дочурка Леночка и сынишка Егорка…Что же ещё?…Что же ещё, что меня так гнетёт и гложет?…Ах да!..То страшное и ужасное! Что мне так не хотелось вспоминать: в тридцать два года я заболел скоротекущей неизлечимой патологией — ретро-вирус Энгама. И меня подвергли анабиозу с тем, чтобы оживить тогда, когда болезнь станет излечимой. И раз меня сегодня оживили, значит… Значит?.. Значит!.. А где же Юлечка? Где Леночка и Егорка?»

Загорцев попробовал поднять своё занемевшее непослушное тело, но лишь беспомощно и слабо затрепыхался в удобной капсуле, служившей ему ложем.

— Теперь вы вспомнили то существенное, к чему я вас подводила, — подтвердила женщина в голубом халате, глядя то на Романа, то на экран сфероидного компьютера, установленного неподалёку от капсулы. — Поздравляю вас с успешным воскрешением из анабиоза. Относительно вашей жены и детей я вас уведомлю позднее.

«Как…Как она проникла в мои мысли?!..Как она узнала про Юлю и про ребятишек? — поразился про себя Загорцев. — Я же ей ничего не…»

— Не удивляйтесь моей осведомлённости, — заботливо успокоила его женщина. — Просто ваш мозг подключен к электронному компьютеру-дешифратору, и аппарат трансформирует и транслирует преобразованные мозговые импульсы на монитор в вербальной форме. Вообще-то, вторжение в интимную сферу мыслящего существа строжайше запрещено. Исключение составляют только наши пациенты. Поскольку вы приходите в норму, сейчас я сниму с вашей головы тиару, и никто помимо вашей воли в ваши мысли более не проникнет.

С этими словами она освободила голову Романа от светло-серебристого колпака. Выполнив несложную манипуляцию, собеседница прямо на кресле, в котором она сидела, по воздуху отплыла к кубическому ящику — по-видимому, то был процессор компьютера. Пока женщина отключала прибор, Загорцев уже без всяких опасений быть подслушанным и вполне свободно разглядывал доктора и про себя делился впечатлениями о ней со своим внутренним «я».