Михаил Сергеев - Последний мужчина

Сергей встал и молча побрёл в читальный зал.

Каково же было его удивление, когда примерно через час он встретил пару в холле вестибюля. Сергей не колебался:

— Простите за бестактность, но я должен сказать вам, что Бог воздаст вам за добро. И вы станете ещё более счастливы, и тоже вместе. Совсем скоро, — взволнованно и быстро проговорил он, обращаясь к женщине. — Вы уже построили четвёртую стену.

— Откуда вы знаете эту сказку? — улыбнувшись, удивилась та.

— Разве ты не видишь? Мальчик вырос, — старик чуть наклонился к её уху. — И он перед нами.

Пришло время изумляться Сергею:

— Я… я сам сочинил её! Только… там была девочка, — растягивая слова, произнёс он и отчего-то медленно, очень медленно, будто что-то не хотело отпускать его, сделал шаг в сторону.

— Это пройдёт, — грустно усмехнулась женщина. — Голова не может кружиться вечно. Кто-нибудь да остановит. Буря отступит, и маэстро наполнит зал тающим звуком печали.

Группа посетителей, очевидно приезжих, громко разговаривая, отделила мужчину от чуда.

Только что оно прикоснулось ко мне. Лишь прикоснулось… Вот и тебе наконец позволили зайти в лавку, где покупают фарфор простые люди для чашки риса по утрам.

— У крестьянок на Руси был страшный обычай — вешаться на воротах своего любовника… Чтобы знали убийцу.

— А сейчас вешают мужчин.

— ???

— А вы думали, что уличные фонари от Тверской до Владивостока для освещения улиц? Не верите? Примите стакан мартеля и выйдите в ночной ливень. Сразу увидите — раскачиваются. Сам проверяю регулярно. Вошло в систему. В чём-то же должна быть система?

— В чём-то точно должна быть. К примеру, в раскачивании.

— В ваших словах сарказм.

— Неужели в приёме стакана?

— В развешивании. Пятидесяти миллионов за последний век.

Несколько недель подряд Сергей мог сказать, что начал жить спокойно. Ничего не случалось. Ночи проходили бесследно. Он не просыпался и уже не испытывал того, что не щадило сознание совсем недавно. «Неужели закончилось? — тихо, чтоб никто не видел и не украл случайно его радости, шептал по утрам Сергей про себя. — Начал жить спокойно… проходили бесследно…» Если бы не сон. Один и тот же сон. Он видел его каждую ночь. Даже начал привыкать.

Его двойник, тот, с часами на левой руке, стоял посреди огромной, ровной, как стол, округлой каменной плиты, венчающей невысокую скалу над знакомой долиной в туманной дымке. Стоял, уныло понурив голову. В следующий миг от краёв плиты к нему начинали медленно двигаться четыре человека. По мере приближения Сергей неизменно узнавал каждого: учителя из башни в красно-синих очках, говорившего с Меркуловым, незнакомца с палубы, Роберта — гида, и того, со шрамом, из лифта. Видение каждый раз приближало его к последнему, и каждый раз он слышал неизменно одно и то же: «Проливной дождь не бывает меньше минуты, иначе это не просто дождь. Перепутать лифт дано не каждому… Одних он поднимает в библиотеку, других опускает в преисподнюю. Сегодня вам повезло». — При этих словах человек со шрамом впивался в мужчину глазами. Он помнил странную встречу в курортном Борнмуте. Но тогда ничего, кроме недоумения, она не вызвала. Сейчас же, мучительно припоминая нечто общее среди наплывающих порой образов, которые растворялись, так и не обретая очертаний: музей, страшный подвал в прошлом романе, помощник человека в синем мундире и… теперь слова о дожде… — он качался, раскачивался в своих воспоминаниях. И это раскачивание захватывало всё новые и новые годы, втягивая, словно привидения, уже совсем близких ему людей.

Так повторялось много ночей подряд. Поначалу было задумавшись, что виденное могло значить, Сергей бросил неприятное занятие. И, как ему казалось до вчерашнего дня, сделал правильно.

Но сегодня двойник поднял к нему глаза и чужим голосом, со скрипом и шипением, как на граммофонной пластинке, спросил:

— Однажды ему задали вопрос: «Что дали вам большие деньги?» Тот ответил: «Спокойствие и уверенность. Пшш… Спокойствие и уверенность. Пшш… Спокойствие и уверенность…»

Казалось, пластинку заело.

— Я знаю ответ! — закричал, не выдержав, Сергей. — Знаю!

Он вспомнил шёпот смерти там, в катакомбах.

— Спокойствие и уверенность даёт не наличие, а отсутствие больших денег!

Голос замолк, но уже через мгновение прогрохотал: