Сергей Милкин - Coming Out

— Ну что же, рассказывай, как жизнь молодая, — прорывается голос парня через шум метрополитена.

— Кокетка ты, дорогой Димочка. Жизнь молодая… Старик, понимаете ли, — улыбаюсь я в ответ.

— Так рассказывай, — нетерпеливо прерывает он меня.

— Что рассказывать? Об одиночестве? Так оно, по моему, у меня на лице написано. О случайных связях? Они того недостойны. О том, что хочу? Несбыточно, — пытаюсь отшутиться.

— Сережка, вот кто кокетка, так это ты. Ладно, шумно здесь, все равно не поговоришь нормально. Ты у меня ночуешь?

— Да, — киваю головой. — Ты не против?

— Смеешься?

— Нет, интересуюсь, — строю серьезную мину и тут же мы смеемся вдвоем.

Метро. Шум. Голос не слушается, пытаешься кричать, ничего не получается. Наконец, мы покидаем подземку и возвращаемся в мир. До димкиного дома идем пешком и спокойно беседуем. Не прерываясь и не повторяясь. Темные аллеи, темные улицы, темнота хранят наш разговор. Я говорю и осознаю, что очень много говорю. Не прерываясь.

— Ну вот, — вторит моим мыслям Дима. — А ты говоришь — нечего сказать. Полчаса уже рассказываешь.

Квартира. Раздеваемся. Димка идет на кухню готовить кофе, я прохожу в его комнату. Компьютер в углу. Жалюзи салатного цвета. Диван. Телевизор. Магнитофон. Присаживаюсь на краешек. Закрываю глаза.

— Сережка, что с тобой? — врезается в мысли голос.

— Дим, задумался.

— Кофе готов.

— Спасибо, — я беру чашечку и вбираю в себя запах. — С корицей?

— Да. Ты же писал, что любишь кофе с корицей.

— Спасибо. А ты?

— А я — чай.

Опять беседа. Теперь говорит Дима. Рассказывает. Вместе смеемся и грустим. Старые, добрые приятели. «Знакомые всего месяц» — подумал я.

— Димка, а почему… Мы знакомы всего месяц… — я не знаю, как продолжить фразу.

— А так легко чувствуем себя?

— Да.

— Не знаю. Сам удивляюсь.

Кофе выпит. Чай тоже. Димка ставит диск, включает компьютер, проверяет почту.

— Спать?

— Давай.

Ложимся. Под разные одеяла. На разных подушках. В одной постели.

— Ты спишь?

— Нет.

— Я тоже.

— Слышу.

— Почему?

— Устал.

— Устал — и не спишь?

— Да. Какая-то непонятная усталость. Спать не хочу.

Встречаются руки. Легкие пожатия. Сталкиваемся лбами. Смеемся. Отодвигаемся на безопасное расстояние. Опять приближаемся. Первый поцелуй. Пробный. Легкий, как пушинка.

— Нам это надо?

— Посмотрим. Будет не надо — не будет. Прости за тавтологию.

— Сережка…

— Димка…

Через час мы резко встаем и закуриваем. Оба. Сразу. Сигареты истлевают в три минуты.

— Димка…

— Сережка…

— Что?

— Что?.. Что могут делать два гея в одной постели?

— Что?

— Спааааааать! — смеется он. — Просто спать.

Засыпаем. Утро. Мы лежим, обнявшись.

— Ой…

— Вот и ой…

Днем мы славно погуляли по городу. Я не люблю Москву. Но я видел мегаполис не своими глазами. Глазами Димы. Его любимые места. Кафе, где он часто обедает. Парк, где он выгуливает собаку. Рынок.

— Димка, я не люблю Москву. Почему я начинаю ей восхищаться?

— Потому что здесь живу я, — делает он предположение. — Нескромно, да?

— Зато правда.

Вечер. Разлука. Поезд уезжает. Со мной. Димка машет мне рукой с перрона. Я не верю, что что-то было. Увожу в кармане очередную боль, не подозревая, что встречу в своем купе мальчишку, которого приметил еще там, на вокзале.

Тебя я заметил сразу, еще на пути к своему вагону. В руках — сигарета и пиво. Я остановился, достал паспорт с билетом, показал проводнице и отошел в сторону: докурить, проститься с Димкой и украдкой посмотреть. На тебя.

Красавчик. Солнышко. Лапочка… Откуда же ты родом? Лицо — знакомое… Нет, впрочем. Я прекрасно знаю, где ты живешь — там у тебя вечная прописка: в моих мечтах.

У каждого человека есть свои причуды в выборе партнеров. У кого-то, традиционно, красота. Другим подавай интеллект. А я в первую очередь обращаю внимание на руки. Много позднее поднимаю взгляд на лицо, осматриваю фигуру и стиль одежды. Но всегда руки — это необходимое условие. Зная эту черту за собой, я жутко испугался и просто заставил себя не смотреть.

Поезд легонько тряхнуло и мы отравились в путь. Первая сигарета — еще в городе, который убегает за окном прокуренного тамбура. Машу рукой Диме и возвращаюсь в купе. Неизменный чай. И — снова сигарета. Ватрушка, опять же — с чаем. После такого нехитрого ужина потянуло в сон.

Сон в поезде очень отличается от обычного — в привычной домашней обстановке, в уютной постельке. Он прерывист и необычен, полон переживаний, сомнений и истин, завораживающе недолог и бесконечен. Я несколько раз просыпался. Ходил курить, слушал музыку, посматривал на незнакомца и завидовал его сну — крепкому и невинному… Он был настолько беззащитен и мягок во сне, что я решил подойти к нему во время перекура, но точно знал, что этого не сделаю…