Хосе Гарсия Вилья - Во имя жизни

— И чего ей только не хватало? — снова захныкал Денсио.

Откуда мне знать, чего ей не хватало? Мало ли чего... Но не мог же я ему этого сказать. Все-таки он одинок. Правда, покинули его не в первый раз, так что к одиночеству ему не привыкать. Мне было искренне жаль его. Все знали, что старик, при всей своей склонности к азарту, все же ухитрялся откладывать немного деньжат, но всякий раз, когда очередная невеста покидала его, она прихватывала с собой и все его сбережения.

— Сколько у тебя унесли на этот раз? — спросил я.

— Пятьсот песо, — поспешно ответил он. — Но не в этом дело, господин адвокат. Я хочу, чтобы Патринг вернулась ко мне. И бог с ними, с этими деньгами. Пусть они достанутся Горио.

— Кто такой Горио?

—Горио Тиопе, господин адвокат.

Я знал Горио Тиопе. Тоже заядлый петушатник, вполне под стать Денсио, если не хуже.

— А откуда у тебя взялись такие большие деньги?

— Потом я вам все объясню, господин адвокат. Помогите мне вернуть Патринг.

— Посмотрим, что тут можно предпринять, — важно сказал я. — Но дело не простое. Вы не состояли в законном браке, следовательно, нет оснований для возбуждения судебного преследования. Тем не менее я попробую поговорить и с Патринг. Может быть, что-нибудь получится.

Мне хотелось задать еще один вопрос, но, как адвокат с двухдневной практикой, я не решился. Впрочем, Денсио сам понял.

— Вы не беспокойтесь, господин адвокат, — сказал он. — За вознаграждением дело не станет. Только бы Патринг вернулась...

То ли из жалости к Денсио, то ли поверив его обещанию хорошо заплатить, я в тот же день занялся этим безнадежным делом, тем более что других у меня и не было. Я разыскал Горио и слегка припугнул его туманными намеками на возможность наказания. Он сначала уперся, но когда узнал, что я и мой клиент заинтересованы только в возвращении Патринг, а не в пятистах песо, то сам вызвался уговорить легкомысленную невесту вернуться к прежнему жениху. Я подождал минут пятнадцать, пока они разговаривали в доме, а потом появилась Патринг с легкой сумкой, и я отвел ее к своему клиенту.

Так я выиграл свое первое дело.

В понедельник сияющий Денсио снова появился у меня в конторе. С бесконечными благодарностями он вручил мне сто песо. Это был мой первый гонорар на адвокатском поприще, — честно говоря, никогда мне не приходилось держать в руках столько денег. Я даже потерял на время дар речи и забыл спросить, откуда у него такие деньги. Опомнился я, только когда он уже спускался по лестнице. Я окликнул его и попросил вернуться. Старик нехотя повиновался.

— Денсио, — начал я, — женщины бросают тебя не в первый раз, и ты всегда легко мирился с этим. Это всем известно. Почему же ты так упорно добивался возвращения Патринг?

— Видите ли, господин адвокат, — серьезно сказал Денсио, — если бы Патринг ушла к кому другому, а не к Горио, я бы не стал хлопотать. Но все дело в том, что Патринг приносит удачу в петушиных боях. После того как она пришла в мой дом, я ни разу не проиграл. А Горио мой постоянный противник: он всегда ставит против меня. Так вот, пока мы жили с Патринг, я выиграл несколько сотенок. А как только она ушла к нему, я сразу же проиграл пятьдесят песо. Вчера, после того как вернулась Патринг, я снова ставил против Горио и, конечно, выиграл. Те самые сто песо, которые я заплатил вам. А остальные я у него выиграю за неделю. В нашем деле главное — везение.

Андрес Кристобаль Крус (род. в 1929 г. в пров. Пангасинан) — известный писатель и переводчик, журналист. Пишет на английском и тагальском языках. Окончил Университет Филиппин. В 70-х годах был личным секретарем мэра Манилы, техническим помощником в секретариате президента.

С 1974 г. директор Бюро стандартов средств массовой информации. Наибольшей популярностью пользуются сборники А.-К. Круса «Белая стена. Избранные рассказы о Тондо» на английском и «Во время моей любви» на тагальском языке. Лауреат нескольких высших национальных премий.

Магдалина, я увидел тебя издалека; засохший пальмовый лист укрывал твою грудь, защищая ее от последних лучей заходящего солнца; они били вкось через пыльные проржавелые крыши лавчонок, теснившихся перед шлюзным затвором канала, выхватывая из тени лицо и плечи двадцатидвухлетней женщины. Ты укрывалась от солнца за изъеденной термитами сваей нашей многоквартирной трущобы — аксесории. Я даже разглядел бретельку сорочки — она сползла со смуглого плеча и выглядывала из-под рукава выцветшей блузки; давным-давно моя мать подарила тебе эту блузку, и тогда цветы и листья на ней были зеленые, яркие. Ты стояла с метлой в руке, прислонясь к свае, длинные волосы спадали на правое плечо.