Хосе Гарсия Вилья - Во имя жизни

Рико был у калитки, когда прогремел выстрел. Большой партизанский опыт подсказал ему, что делать. Мгновенно выхватив пистолет, Рико бросился на землю и кубарем скатился к бамбуковой изгороди. Сейчас это самое надежное убежище. Секунду спустя он уже целился в то место, где стоял Мартин. Но в свете уплывающей за облака луны Рико не увидел Мартина — только что-то темнело на земле.

Рико быстро поднялся. В несколько прыжков он добежал до места, где неподвижно лежал Мартин. Рико опустился на колени, взял в руки его голову. Руки наполнились кровью.

— Зачем, Мартин... — начал было Рико, но осекся. Глупо спрашивать труп. Видно, Мартину ничего более не оставалось. Рико осторожно опустил голову друга. В разжатой ладони Мартина лежал пистолет. Рико взял его.

Он уже слышал приближающиеся шаги. Кто-то бежал на звук выстрела. Рико рванулся к изгороди, бесшумно перемахнул через нее и побежал, пригнувшись к земле.

...Солнце уже стояло высоко, когда Рико подходил к лагерю. Остаток ночи он провел в доме у своей матери. Они долго разговаривали. Если бы мать не выпроводила его, рассвет застал бы его в городе.

— Почему так поздно, Рико? — весело приветствовал его капитан Бургос. — Мы уже начали беспокоиться.

Рико отдал честь. Затем вынул из-за пояса пистолет Мартина и протянул его капитану.

— Сэр... — начал он, но не мог продолжать. Капитан улыбнулся и взял пистолет.

— Поздравляю тебя, Рико. Чистая работа.

Рико раскрыл рот. Он ничего не понимал.

— Чистая работа? — переспросил он.

— Ну да. Я послал нескольких ребят присмотреть за тобой, — пояснил капитан. — Побаивался, как бы не заговорила старая дружба. Уж ты извини. Не стоило сомневаться в твоей верности.

— Но, капитан... — начал было Рико.

— Я все знаю, Рико, — перебил его капитан. — Ты ловко провел его. Ребята, которые за тобой следили, уже доложили мне. Отличный выстрел. В висок. И видно, в упор. Значит, помогла старая дружба? Видишь, больше он никого не подпустил бы к себе. Тебе он доверял.

Рико молчал. Да и что он мог сказать? Капитан Бургос был убежден, что он предательски убил своего друга, и теперь поздравлял его с успешным выполнением задания. Что ж, пусть будет так. Когда-нибудь, когда не надо будет думать только о том, чтобы выиграть эту проклятую войну любой ценой, он скажет правду. А пока...

— Не забивай себе этим голову, Рико, — услышал он слова капитана. — Я же тебе говорил, этих предателей надо приканчивать, как собак. Отдыхай. Забудь об этом.

— Да, — вздохнул Рико. — Я забуду об этом...

Его настоящее имя было Максимо Гарсия, а для нас, мальчишек, он был Манг Имо. Взрослые же называли его Пенсионер. Видите ли, у нас принято именовать людей по званиям, а так как в нашей деревушке отродясь не было ни адвокатов, ни докторов, ни инженеров, то приходилось довольствоваться выдуманными титулами. Так, Манг Тики-онг, плотник, именовался Маэстро, и потому его не раз принимали за учителя. Или, например, Манг Пелес. Как-то раз случилось ему возглавлять комиссию по проведению деревенского праздника, и с тех пор его стали звать Президентом. Были у нас и Алькальд, и Капитан, и все такие же липовые. Я мог бы привести еще немало примеров, но это уведет нас в сторону от истории с Мангом Имо, Пенсионером.

Собственно, он не был уроженцем наших мест. Он поселился в нашей деревне вместе с женой, Алинг Исанг, и двумя детьми всего за год до войны. Их дом стоял по соседству с нашим, и я первым узнал его не совсем обычные замашки: даже своим детям он выговаривал по-английски! Нам было известно, что до того, как поселиться в нашей деревне, он служил коком на американском военном корабле и за это получил пенсию — шестьдесят долларов или сто двадцать песо в месяц. Отсюда и его прозвище.

По тем временам это были немалые деньги, и поэтому Пенсионер сразу же оказался зачисленным в разряд местных богачей. В лавочке Чонг Ли, которому была должна поголовно вся деревня, он пользовался неограниченным кредитом и платил обычно раз в месяц.

Обстановка в мире становилась все более тревожной, и в парикмахерской Манга Кардо международное положение обсуждалось особенно бурно. Пенсионер никогда не пропускал этих сборищ и задавал тон в дискуссиях. Слушали его внимательно и по любому вопросу старались узнать его мнение.

— Как ты думаешь, Пенсионер, — спросил как-то Президент, — будет война между Америкой и Японией?

— Нет, не будет, — уверенно ответил Пенсионер. — Видишь ли, Президент, Япония боится Америки. А если война все же начнется, то нам-то какое дело до этого? Американцы покончат с Японией в несколько часов.