Степан Калита - Сполохи детства

— Ты, паря, черту перешел, — сказал Рыжий. — Надо с этим теперь делать что-то…

— Ничего я не переходил, — сказал я. И с тоской вспомнил холодное лезвие ножа Сани, упирающегося мне в живот. Эти запросто зарежут, а потом скажут — так он с дыркой в животе и был. Таким неудачным родился.

— Перешел-перешел, — Рыжий усмехнулся. — Цыганок весь в обидках теперь. Хочет реванш взять. Будете с ним биться на кулаках. Все по-честному. Ты когда готов биться будешь?

— Да хоть сегодня, — сказал я. Новость меня, на самом деле, обрадовала. Я решил, что если дам Цыганку по физиономии хорошенько, то на этом все и закончится. Он был слабый. Я его совсем не боялся. Разумеется, я ошибался.

— Ну вот и договорились. Сегодня вечером приходи к гаражам. Там и устроим показательные состязания. — Рыжий покачал головой. — Честно скажу. Не ожидал я, паря, что ты таким гондоном окажешься.

— Это почему? — угрюмо спросил я.

— Да ты сам все знаешь, — с ленцой в голосе ответил Рыжий. — Ты же у нас умный. Что я тебе все разъяснять буду…

Вечером я позвонил Сереге, спросил, пойдет ли он к гаражам.

— Не зна-аю, — протянул он. — А надо? Да?

По голосу было ясно, что идти ему очень не хочется. Потому что нет никакой гарантии, что после того, как я врежу Цыганку, нас обоих не поколотят всем скопом. Это в лучшем случае. А в худшем — прирежут. Потому что для них мокруха не в новинку.

— Знаешь что, друг, — сказал я. — Ты обязан идти…

— Ладно, — ответил Серега. — Я пойду-пойду… Вот вечно ты. Нарвешься. А мне потом отвечай…

Когда мы пришли на место, на площадке возле гаражей собралось человек пятьдесят — целая толпа. Приехали поглазеть на драку даже малознакомые ребята из соседнего района на мотоцикле с коляской. Наверное, их кто-то позвал насладиться зрелищем.

Некоторое время в открытом гараже копался какой-то мужичок, потом, заметив, что намечается заваруха, быстренько собрался, запер гараж и убрался по добру — по здорову. Я заметил, что Рыжий что-то успел сказать ему сквозь зубы — не иначе, подгонял поскорее освободить территорию.

Цыганок сидел мрачный, на старом кузове машины, в окружении приятелей, поглядывал на меня исподлобья. Все собравшиеся явно поддерживали его. Про меня откуда-то взялся слух, что я «каратист» — и сам нарвался. Дескать, рассказывал всем в районе, какой я крутой в драке. Что, конечно же, было неправдой.

— Дай каратисту! Врежь ему! — слышались увещевания. — Наваляй каратисту!

В целом, настроение у всех было радостное, как перед большим представлением. Рыжий подошел и принялся как всегда медлительно о чем-то перетирать с чужаками из другого района на мотоцикле. Те что-то отвечали — в общем шуме было не разобрать. Но их настрой мне совсем не понравился — ощущалось, что меня решили показательно наказать. Если получится — силами Цыганка, если не получится — все вместе. Когда тебя собираются бить, всегда ощущаешь мандраж. Это уже потом, когда драка началась, резко успокаиваешься. У меня во всяком случае так.

На моего друга Серегу было жалко смотреть. Он всем своим видом говорил — зря я сюда приперся. Походил, поздоровался с ребятами помладше, которых знал, да и встал подальше от меня — как будто мы не вместе. И я его отлично понимал — кому же хочется огрести, даже за компанию с лучшим другом.

Все разошлись в стороны, расчистили место для поединка. И мы сошлись в драке. Я сразу принял боксерскую стойку, как учили в секции. Послышались смешки. Цыганок сделал вид, что прыгает ко мне, чтобы нанести удар, и я подался назад. Он засмеялся. И толпа поддержала его дружным хохотом — мол, боится «каратист», не зря боится, сейчас огребет… Потом мой противник вдруг попятился, сунул руку за спину и выхватил ножку от табуретки. В глазах его вспыхнуло торжество — что, не ожидал?!

Я опустил кулаки. Это уже было против всех правил. Рыжий же сам сказал — бой на кулаках. Обернулся на него. Думал, он хоть как-то отстоит справедливость. Но главарь был абсолютно невозмутим, стоял, сложив руки на груди, значит — был в курсе, какой финт выкинет его подопечный. Кто-то крикнул: «Нечестно!», но его быстро заткнули.

Помахивая дубинкой, Цыганок, теперь уже полностью уверенный в своей победе, направился ко мне. Он был старше, выше меня на целую голову, к тому же — вооружен. По его мнению, да и по мнению остальных, у меня не было никаких шансов. Толпа замерла, ожидая развязки.

Дубинка просвистела в воздухе — и не попала по мне, я увернулся. Затем уклонился снова. Он махал ножкой от табуретки очень беспорядочно и неумело, я сразу это понял. Поэтому во время очередного выпада, сделал шаг вперед, одновременно уворачиваясь, перехватил его руку — и вывернул. Одно мгновение — и дубинка оказалась уже у меня в руках. Я не стал медлить и тут же врезал ею ему по лицу. Удар получился звонким — бэмс. Цыганок охнул, развернулся… и побежал. Я кинулся следом, охаживая его по спине и по голове. Не сдерживался, бил изо всех сил, надеялся сразу уложить, чтобы прекратить это безобразие. Толпа расступилась, мы выбежали к остаткам какого-то деревянного дачного штакетника, который местный владелец гаража приспособил в качестве ограды. В этот штакетник мой противник и рухнул всем телом, с хрустом сломав тонкие доски. Я продолжал лупить его ножкой от табуретки, вспомнив в эту секунду отчего-то старика Лукошкина, чью голубятню сжег этот подонок. И вошел в такой раж, что даже не заметил, как меня кто-то схватил за плечи и отбросил назад с криком: «Хватит, хватит!»