Николай Углов - Сполохи юности

© Николай Углов, 2017

ISBN 978-5-4483-7997-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жестокие годы войны катком прошлись по судьбам людей в СССР. Не миновали они и нашу семью. Мы жили на Кавказе в городе Кисловодске. Служили офицерами в Красной Армии отец с двумя старшими братьями. Мать работала медсестрой в санатории.

Наступили военные годы. Фронт неумолимо двигался к Кавказу. Многие эвакуировались. Стало известно, что немцы интернируют евреев, семьи политработников и командиров Красной армии. Мама с нами – двумя малолетними детьми (я с братом Шуркой), тоже эвакуировалась в Сибирь. Остановились мы в одной из деревень Новосибирской области. В первый же год войны погибли два брата отца, а в 1942 году мать получила похоронку и на нашего папу.

Мы были устроены в детдом, а затем в интернат, т.к. мать (она была инвалид с детства) работала на лёнзаводе практически круглые сутки – Красная армия очень нуждалась в продукции завода (шинели, нижнее бельё, рукавицы, портянки и т.д.)

К концу войны мама из-за непосильного труда тяжело заболела, и её уволили с работы. Нас с братом сразу же выписали из интерната и начались мучения нашей семьи: скитание по квартирам, непрерывный голод, отсутствие одежды и обуви, холод, неустроенность.

Мы были на грани смерти от постоянного голода. Мать выбивалась из сил и вынуждена была, чтобы сохранить нас, сойтись с местным жителем-сибиряком Пастуховым Филиппом Васильевичем, который имел бронь от службы в армии. Через год родился ещё один наш брат – Сергей. Мама через два года, когда чуть подрос малыш, начала теребить отчима, умоляя ехать на свою родину – в Кисловодск. Но Филипп Васильевич не хотел покидать родную Сибирь и всячески откладывал поездку. Когда дело дошло до развода, он всё же решился.

Мама написала письмо в Кисловодск какой-то бывшей соседке и с горечью узнала, что в нашем доме на улице Овражной живут какие-то люди.

И вот мы в Кисловодске.

Мама решила:

– Едем к моей двоюродной сестре Кате Колпаковой. Я уверена – она приютит нас на время. А мы будем хлопотать, чтобы нам возвратили наш дом. Есть только одна загвоздка. Перед войной мы с отцом поменяли наш родовой дом на улице Революции на Овражную. Там жили Старковы. Документы не успели оформить. Теперь доказывай! Но ничего – разберёмся!

Колпаковы жили на улице Почтовой. Это почти рядом с улицей Революции.

Нас встретили хорошо. Слёзы, объятия, разговоры. Дали комнату. На следующий день мать начала подавать документы в исполком на возвращение дома. Там волынили, требуя документы.

Дом Колпаковых располагался в великолепном саду. Запах спелых яблок, слив, чудесных жёлтых груш, запах вишнёвого варенья, которое варили в медном тазу, стоящем на керогазе – всё это великолепие южной щедроты лета теперь окружало ежедневно нас. Моя одногодка Неля – дочка Кати, уверенно руководила мной в саду. Мы собирали плоды, ягоду, поливали грядки и цветы. Я отъедался дарами юга. Было радостно на душе. Быстро привыкали к новым для нас местам. Мы шутили с Нелькой, обливались из шланга тёплой водой, гонялись друг за другом в большом саду, хохотали по любому пустяку. Юность и задор молодости распирали нас беспричинным весельем. Отец Нельки был инвалидом войны – он вернулся без ноги. Одноногому дяде Косте не нравились наши игры, шум, крик. Мы явно нарушали его покой и он, вероятно, начал выговаривать Кате за нас неприятные вещи. Сама тётя Катя – крупная, мясистая, добрая, очень жалела нас и дружила с матерью, но не могла устоять против мужа.

Через два месяца мы переселились на улицу Революции к материной куме – Фроловой Нюсе. Мы поселились в подвальном помещении, а наверху жила кума со своим непутёвым сыном, бросившим учёбу. Его звали все почему-то Лобиком.

Филипп Васильевич устроился работать кочегаром. Мы жили теперь рядом со своим домом №116, который в войну перекупили у матери Старковы. Рядом находилась школа №7, в девятый класс которой я и пошёл с 1 сентября.

Шурка проучился две недели и бросил школу, стыдясь своей плохой одежды и обуви, страдая от насмешек. Мне же без него стало ещё хуже. Особенно тяжело было пережить перемены. Я не знал, куда себя деть! Кинулся было к Нельке (она тоже училась в параллельном девятом классе), но здесь, в школе, она была куда великолепнее меня, смелее, общительнее. Одета, обута лучше, всегда в окружении подруг, которые хихикали и с интересом разглядывали меня. Да и она, может, конечно, мне показалось, теперь сторонилась меня. Я отшатнулся от неё и замкнулся в себе.