Дмитрий Руденко - Станция Университет

Когда я был маленьким, к нам домой пришел гость, только что щеголем вернувшийся из Парижа. На нем был кожаный пиджак, джинсы. В Советском Союзе так мало кто одевался. Я получил французский сувенир — миниатюрную прозрачную оранжевую коробочку с конфетками TicTac. Вот это был подарок! Ту коробочку я долго берег, показывал всем! Ни у кого такой не было! Франция и французы с детства казались мне утонченными, возвышенными, романтичными, чувственными, элегантными, изысканными, остроумными. От французских фильмов в трепет приходила вся снежная Россия — «Мужчина и женщина», «Шербурские зонтики», «Соседка». А французские актеры? Жерар Филип, Жан Марэ, Жан Габен, Ален Делон, Бельмондо. А актрисы? Бриджит Бардо, Катрин Денев, Анук Эме! А песни, наконец? Джо Дассен, к примеру. А французский язык! Он же способен даже грязь превратить в любовь! Волшебный Париж… «Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца твоих дней останется с тобой, потому что Париж — это праздник, который всегда с тобой», — написал Хемингуэй. Что ж, проверим, думал я.

Частник на красной разбитой «шестерке», которого я остановил легким взмахом руки на Грузинке, обрадовался, когда я произнес: «До Шереметьево». Он вжал педаль в пол, и машина с визгом рванула вперед.

— Опять тут стреляли у вас, — бросил он в мою сторону.

— Где?

— На Красной Пресне. Вчера ночью застрелили коммерсанта какого-то.

— Какого?

— Илья Медков звали. Банкир, что ли…

— Не слышал. А где именно все случилось?

— У метро «1905 года».

Прямо перед станцией метро «Улица 1905 года» стоит памятник «Героям революции 1905–07 годов». Когда я учился в школе, меня года два подряд седьмого ноября посылали нести почетный караул возле него. Сначала, конечно, надо было несколько дней тренироваться, маршировать, а потом, в красный день календаря, одетый в плащ-палатку, с муляжным Калашниковым в руках, я с напарником занимал место у памятника на целый час. Снег ли, дождь — все равно. Сразу собирался народ, поглазеть и потыкать в нас пальцем. Это было самое неприятное. Боковым зрением я видел Краснопресненский универмаг, в одном из домов за ним до революции жил Маяковский (писал: «Я живу на Большой Пресне, 36, 24»), где-то тут же, на Красной Пресне, много лет назад, работал делопроизводителем в домоуправлении Миша Шолохов, молодой человек с 4-классным образованием, бессовестно присвоивший себе роман «Тихий Дон», написанный Федором Крюковым [118] Версия А. И. Солженицына, книга «Стремя «Тихого Дона»». , а впереди, передо мной, за сквером — Дом культуры Ленина, куда нас водили всей школой смотреть фильмы, например, «Легко ли быть молодым» режиссера Подниекса. Справа было издательство «Московская правда». На пороге этого здания и застрелили Илью Медкова. Мог ли я подумать тогда, стоя в карауле, что в моем любимом и спокойном районе с легкостью будут убивать людей? Я считал, что убийства случаются только в трагедиях, детективах и в газетных дневниках происшествий, но не в обыкновенной жизни.

Про Илью Медкова я потом разузнал. Судя по всему, это был талантливый молодой человек, всего лет на пять-шесть старше нас. Сначала он работал водителем у Артема Тарасова [119] Первый официальный советский миллионер. , а потом создал свой концерн «Диам» («Дорогой Илья Алексеевич Медков»). Диам занимался нефтебизнесом, фальшивыми чеченскими авизо, еще вроде бы перевозил за границу украденные государственные деньги. Быстро разбогател. Свой последний день рождения он праздновал в «Метрополе». Мраморный фонтан был наполнен шампанским, вокруг скользили модели. Он летал ужинать в Париж, кружил на яхтах с юными красавицами, дарил друзьям «Феррари», собирался купить себе самолет, другими словами, сорил деньгами, ни в чем себе не отказывая. Он был героем времени, настоящим джентльменом удачи. Многие из них заканчивали одинаково.

В Руасси [120] «Руасси — Шарль Де Голль» (Roissy — Charles de Gaulle Airport) — аэропорт в Париже. Стеф чуть не сбила меня с ног: «I am aaaaapy you are here!» (как и всем французам, моей подруге не давался звук «х») [121] «Как я рада, что ты приехал!». . На парковке сияла машина Стефани, темно-синяя «Рено-5», поразившая крошечными размерами. Малютка была сравнима разве что с горбатым «Запорожцем». Правда, завелась сразу.

— Я не знал, что у тебя есть машина, — удивился я.