Євген Положій - Мері та її аеропорт

Я ухожу, сажусь в машину, закуриваю. Сигарета кажется слишком ароматной, чужой, я достаю пачку и смотрю на нее, нет, все правильно, это мои сигареты, я ничего не перепутал. Как-то нехорошо ноет в висках. Оказывается, я совсем не знал эту девочку. И только сейчас краем глаза я заглянул в эту бездну. Эта бездна называется «любимый человек».

Герман

Я куплю себе зенитку!

Мэри

Я вхожу на сайт знакомств.

Летчик

Я тоже вхожу на сайт знакомств.

Мне тридцать пять лет, я — летчик. Последние три года летаю на АН-140, но раньше летал и на АН-24, и на «фоккерах». Как правило, в самолетах сидят пассажиры, которых успокаивают стюардессы. В свободное время люблю общаться в интернете (не путать с интернатом). В общем, я летчик — и этим все сказано. Один брак, один ребенок. Сейчас свободен от всего, кроме алиментов. Алкоголь — в разумных количествах. Как любит выражаться наш начтех, я свою норму в водке знаю, выпил восемьсот граммов — и хватит. Не курю. Люблю домашний уют, свою работу и возвращаться.

Герман

Я хотел бы написать тебе тысячи писем. Послать сотни телеграмм. Отправить десятки поздравительных открыток. Пару-тройку денежных переводов. Недавно я прочитал о рыбах. Ученые утверждают, что они таки общаются между собой. Правда, всего лишь на две темы: секс и безопасность. Прямо как женщины.

Люблю ли я самолеты? Так — да, а летать — нет. Не удивительно, правда? Это у меня с детства.

Летчик

Я — Гагарин, ты — гагарка. Нам будет вместе очень жарко!

Герман

Ты — Чайка! Но товарищи Бахи здесь ни при чем. Ни один, ни второй.

Я ненавижу компьютеры. Я ненавижу самолеты. Я ненавижу интернет (и интернат тоже), он отобрал у меня тебя. Я ненавижу твою подругу. В общем, я ненавижу десятки случайностей, хотя на самом деле, я должен ненавидеть одну-единственную закономерность — себя. Больше никто не будет меня любить так, как ты. Но я охранял себя, как Боцман — свою котлету, как Стракоша — желтую мохеровую тряпочку.

Я с недоумением озираюсь вокруг. Конечно же, я не верю. То, что казалось незыблемым, то, что казалось вечным, вдруг исчезло. Я стал пассажиром «Титаника» и жителем Спитака одновременно. Мир стал другим в одночасье. Помнишь фильм Захарова «Барон Мюнхгаузен»? Марта, которую барон любил, говорила: «Я простая земная женщина. И я хочу простого земного счастья…» И тогда он как бы умер, чтобы иметь возможность быть с ней. Жениться на ней. Он стал цветочником Мюллером. Просто Мюллером. Что было потом, ты, конечно же, помнишь. Глупо, конечно, мнить себя Мюнхгаузеном. Тем более, что это всего лишь выдуманная кем-то история: идеальный образ, показательная жизнь и идеальная смерть. Полет на Луну.

Мэри

И я хотела проводить время вместе не только по уик-эндам. Вместе проводить жизнь.

Летчик

С Мэри я познакомился случайно. Насколько случайным может быть знакомство с будущей женой. Всему праздник — интернет. Глобальная сеть. Мировая паутина. Первый сводник нового тысячелетия. Даже не знаю, с чем это сравнить. Когда знакомишься на улице, в кино, общественном транспорте, то знакомишься с тембром голоса, дыханием, запахом, движениями… Смотришь в глаза, следишь за жестами; касания… По интернету знакомишься с мыслями, мечтами, снами и, предположительно, взглядами на жизнь. Иногда так близко, что при встрече обсуждать зачастую становится нечего.

По-настоящему все началось через месяц с фразы Мэри: «Валентин, вы нужны мне…» Да, именно так все и началось по-настоящему. Сначала короткие письма. Потом длинные. Потом фотографии. Телефонные переговоры. Затем свидание. Первое. Ты, тайком от него, приезжаешь в Киев, я дарю тебе мобильный телефон. Моя первая маленькая победа.

Герман

Ты печальна? Не стоит. В смысле, все это — не стоит тебя. Расставания — они как собачки. Они голодны и бродячи. Очень часто они убегают от нас, в поисках лучшей жизни. Помашем им ручкой.

В самое нужное время — время без времени: без минут и секунд, без деления на день и ночь.

В прайм-тайм, когда все — самое дорогое и самое важное, без деления на джингл и рекламный текст.

Внезапность.

Когда покидают последние сны.

Некоторые из них жарко дышат в лицо, напоминая, что голос далекий и голос близкий — это твой голос.

Что стекло бьется.

Отчаяние — это лишь повод для свободы.

В сущности, это одно и то же — свобода и отчаяние.