Борис Гайдук - Плохие слова

Багровый от злости прапорщик Баранов бегает взад-вперед по казарме. Прапорщик Баранов почем зря кроет японцев вообще и инструкцию к часам «Касио» в частности. Прапорщик Баранов невысок ростом, коренаст, кривоног и очень подвижен.

Утренний развод.

— Суки узкоглазые! — кричит налитой кровью прапорщик Баранов, потрясая в воздухе часами с металлическим браслетом. — На хрен знает скольких языках инструкция! А по-русски — ни слова! Что мне теперь с этими часами делать? В какое место засунуть? А?!

— Разрешите взглянуть, товарищ прапорщик!

Рядовой Андрей Топорков с трудом узнает собственный голос.

Секунду назад он, вытянув руки по швам в первой шеренге, незаметно щипал себя за ногу и силился окончательно проснуться. Притом что на самом деле хотелось совсем другого: упасть на пол, удариться головой о серую плитку и проснуться дома. А вместо этого какая-то сила дернула его нарушить первую заповедь молодого бойца.

— Ну…

Прапорщик Баранов сует под нос часы. Кулак прапорщика пахнет земляничным мылом.

— Нет, инструкцию…

Прапорщик Баранов достает из кармана коробочку.

Андрей разворачивает сложенную бумажку.

— Вот. Есть инструкция на английском языке. Я могу перевести.

Первая заповедь молодого бойца гласит — не высовывайся; делай то, что делают все; если все жрут дерьмо — не пытайся воротить нос; если не жрет никто, умри, но не становись первым.

— Ишь ты! — Прапорщик Баранов смягчается. — А ну, выйти из строя!

Андрей делает два шага. Зачем? Зачем? Чтобы поспать лишние десять минут?

— Держи часы и дуй в канцелярию! — распоряжается Баранов. — Я сейчас подойду. Только часы не поломай! Голову отверну!

Рота провожает Андрея неодобрительными взглядами. Прогнулся, солобон.

— До обеда управишься?

— Так точно.

— Но смотри. Если сломаешь…

Поспать удалось почти два часа.

Андрей сделал письменный перевод инструкции и настроил часы. На щеке отпечаталась матерчатая пуговица канцелярского дивана. Надо смочить это место холодной водой и растереть. Иначе можно получить хороший втык.

Вернувшийся прапорщик Баранов доволен. Он вытягивает перед собой руку и шевелит пальцами.

— Как-то они чуток болтаются. А? Андрей уменьшает браслет на одну дырочку.

Вечером его позвали в каптерку.

По вечерам в каптерке пьют чай те, кому «положено». К чаю тушенка, немецкие печенье и карамель.

Водки в каптерке не пьют. Водку пьют ночью на кухне, но не каждый день. В дежурство прапорщика Баранова или капитана Сергеева даже те, кому «положено», предпочитают не борзеть.

Андрей догадывается, о чем пойдет речь.

Замкомвзвода старший сержант Фаитов многозначительно отодвигает локтем кружку с чаем и смотрит с недобрым прищуром. Андрей отводит глаза.

— Ты у нас, значит, иностранными языками владеешь, — насмешливо говорит Фаитов. — Правильно я понял, товарищ солдат?

— Немного знаю английский.

— А немецкий?

— Немецкого не знаю.

— Почему?

Андрей пожимает плечами. Что значит «почему»? Потому. Но лишнего лучше не говорить.

— Придется выучить.

Андрей вопросительно смотрит на Фаитова.

— Гребенщикова комиссуют, грыжу у него нашли, — лениво поясняет Фаитов. — Так что будем учиться, студент.

Гребенщиков считается знатоком немецкого языка. Деды берут его с собой продавать немцам бензин, гоняют за пивом и водкой. По ночам он с грехом пополам переводит им телевидение ГДР и ФРГ. Рассказывал, что восточные немцы по части комедий, эротики и ужасов опередили западных, но те, в свою очередь, отличились рок-концертами, боевиками со Сталлоне-Шварценеггером и антисоветской серией про Джеймса Бонда. Телевизионная приставка и комнатная антенна после ночных сеансов тщательно прячутся от командования и передаются дедами из поколения в поколение.

— Вот тебе словарь, вот самоучитель. — Фаитов вытаскивает откуда-то две растрепанные книжки. — И вперед. Через неделю должен знать немецкий язык. Будешь с нами катать.

«Катать» означает выкатывать за пределы части бочку с бензином для продажи гражданскому населению дружественной страны.

В первый момент Андрей ничего не может понять.

— Погоди, Рустам! — пытается объяснить он. — Язык нельзя выучить за неделю. Это занимает по крайней мере полгода! Не меньше! Ну, месяца три, если интенсивный курс. За неделю совершенно невозможно… Я.

Фаитов прищуривается еще сильнее.