Гарольд Роббинс - Пират

На эти ее претензии у папаши Риада был один ответ: девушкам образование ни к чему, поскольку они должны заниматься домом и рожать детей. С горечью Мариам смотрела, как ее братья уезжают на учебу, а она оставалась дома, лишенная даже той свободы, какой пользовались многие из ее друзей-школьников. Сразу после занятий она была обязана вернуться домой; ей не разрешали отправляться на свидания, из дома она могла выходить лишь с согласия отца и то под присмотром гувернантки.

В лимузине, когда ехали в гости к Аль Феям, отец смотрел на нее с удовлетворением.

— Теперь, дочь моя, — сказал он в своей тяжеловесной манере, — ты, очевидно, понимаешь, отчего твои родители так присматривали за тобой. Очевидно, теперь ты сможешь оценить нас больше.

Мариам отвернулась от окна.

— Да, отец, — сказала она покорно.

— Ты думаешь, тебя выбрал бы для этой партии принц самолично, если бы ты училась за границей? — спросил он, и сам же ответил: — Ни за что! Принц желал, чтобы невеста была настоящая арабка, а не испорченная иностранным влиянием вертихвостка.

Девушка взглянула на мать, та молчала. Ее мать никогда не раскрывала рта, если поблизости был отец.

— Да, отец, — снова согласилась она.

— Теперь я хочу напомнить о манерах, — сказал папаша Риад. — Главное, будь респектабельна, скромна. Я не желаю никаких фривольностей, которых ты набралась у своих подружек из колледжа.

— Да, отец, — скучно повторила она в третий раз.

— Эта свадьба будет самая важная в стране, — добавил отец. — Все знают о том, что твой первый сын станет престолонаследником.

Краем глаза она взглянула на отца.

— А что если у меня будут одни девочки?

Ее отец был шокирован таким предположением.

— У тебя будут сыновья! — вскричал он уверенно, как бы гарантируя своими словами непременный успех. — Ты меня слышишь? У тебя будут сыновья!

— Если этого пожелает Аллах, — сказала Мариам, улыбаясь про себя.

— Да свершится воля Его, — машинально произнесла ее мать, до этого всю дорогу молчавшая.

— Такова воля Аллаха, — убежденно изрек отец. — Иначе почему бы он устроил эту свадьбу?

На Мариам произвело весьма сильное впечатление то, что предстало ее взору, когда автомобиль въехал в ворота обширного имения. Она знала, что такое богатство, но это!.. По сравнению с Самиром, ее отец, один из богатейших людей Бейрута, был просто человеком приличного достатка. Этакая уйма слуг и охранников! Это был словно другой, сказочный мир.

В честь события семейство было одето соответственно традициям, но в их кофрах имелись туалеты, сшитые по последней парижской моде, в которые они облачатся вечером, к ужину.

— Поправь чадру, — сказала ее мать, когда машина остановилась и слуга направился открыть дверцы.

Мариам быстрым движением опустила чадру, скрыв лицо и оставив видимыми только глаза. Она увидела, как по ступеням сходят вниз доктор Аль Фей и в полушаге за ним — Бейдр. Дыханье перехватило у нее в груди. Оба мужчины были тоже в традиционных одеждах; в осанке ее жениха было нечто от пустыни. Так мог выглядеть только настоящий шейх.

Из машины вышел отец. Самир двинулся к нему навстречу, раскрыв руки для объятия.

— Ахлан фикум!

Мужчины обнялись, обмениваясь двукратным поцелуем.

Самир представил сына. Бейдр жестом изобразил покорную почтительность, приветствуя своего будущего тестя. Затем подал на западный манер руку.

После обмена рукопожатиями они вернулись к автомобилю. Вылезла из машины госпожа Риад, и ее приветствовал Самир. Тут же выпорхнула и Мариам. Ее отец подал ей руку и подвел к доктору.

— Ты помнишь доктора Аль Фея?

Она взглянула вверх, затем потупила взор, как полагалось воспитанной девушке. Кивнула и почтительно поклонилась в пояс.

Самир взял ее за руку.

— Дитя мое, — сказал он. — Рад приветствовать тебя. Да будет наш дом навсегда твоим домом.

— Благодарю вас, — чуть слышно промолвила она. — Да будет Аллах милостив.

Самир жестом подозвал Бейдра. Благопристойно потупив глаза, она видела лишь носки его туфель под ниспадающей джалабийей.

— Мариам, — сказал Самир. — Разреши представить моего сына Бейдра, твоего будущего мужа.

Прежде чем поднять глаза, она поклонилась, затем подняла голову. В первый момент она была обескуражена — никто ей не говорил, что у него синие глаза. Сердце ее заколотилось, и она почувствовала, как под чадрой краска приливает к ее щекам. Было столько всего, о чем она не слышала в разговорах о нем… Он был такой высокий. И такой красивый. Глаза ее опустились, и она едва расслышала обращенные к ней слова приветствия — так гулко отдавались в ушах удары ее сердца. Впервые в жизни она почувствовала благодарность к своим родителям за то, что они не отправили ее учиться за границу. Она уже была безнадежно влюблена.