Колин Маккалоу - Горькая радость

— Закажи бифштекс с жареным картофелем, здесь все так делают, — посоветовала Ханна.

— Вообще-то я не ем бифштексов, — очаровательно улыбнувшись, сообщил Чарлз. — В Англии они считаются слишком тяжелой пищей. Но со своим уставом в чужой монастырь, как известно, не ходят, поэтому я попробую к ним привыкнуть, бабушка. Думаю, они непопулярны в Англии из-за астрономической цены.

— Ну, тогда закажи бараньи котлеты, это чисто местное блюдо, — предложил Том.

Чарлз склонился в пользу котлет, которые оказались слегка пережаренными, так же как и бифштексы, которые с явным удовольствием уплетали Том с Ханной. Похоже, о бифштексах с кровью здесь никто не слышал.

Прекрасное пережаренное мясо и столь же засушенный картофель, который подают абсолютно ко всему. Никаких соусов, на приготовление которых уходит три дня — такие вряд ли найдешь даже в лучших ресторанах Сиднея. Все жареное и никакой высокой кухни…

— Расскажите мне о той красотке в поезде, — попросил Чарлз, отказавшись от десерта в виде мороженого или банановой стружки. Кофе, сваренный по-гречески в медной турке и поданный с гущей, оказался вполне приличным. Интересно, где здесь можно достать хороший кофе? Хотя, судя по сегодняшнему ужину, никто в Корунде кофе не пил. Здесь употребляли крепчайший чай, и в «Парфеноне» подавали его с учетом местных вкусов. Чарлз терпеть не мог эту угольно-черную жидкость, но, похоже, здесь от нее никуда не денешься.

— Китти Латимер, — задумчиво произнес Том. — Она одна из четырех дочерей нашего пастора Тома Латимера. Кстати, в Корунде полно Томов. А вот в Бардо, здесь неподалеку, сплошные Дэйвы, в Дубаре каждый второй — Билл, а в Корби — засилье Бобов. Не знаю, почему так.

— Так что там с Китти? — осторожно напомнил Чарлз.

— Ах да, Китти. У пастора было две жены. Первая умерла в родах, когда на свет появились близнецы, Эдда и Грейс. Это Эдда встречала Китти на станции — такая высокая стройная дама. Вторая жена пастора, Мод Скоуби, была у них прежде экономкой. — Том коротко хмыкнул. — Когда Аделаида умерла, Мод моментально охомутала пастора. У них родилась еще одна пара близнецов, Хизер и Китти. Забавно, правда? Всего два захода, и на тебе — четыре симпатичные девчонки с разницей в полтора года.

— Они богаты?

— Да нет, хотя у Китти побольше, чем у остальных. Мод ухитрилась изменить завещание.

— Не слишком порядочно по отношению к другим сестрам.

— Так оно и есть! Мод души не чает в Китти, а до остальных ей и дела нет. Это не мои домыслы, об этом все знают.

— Должно быть, сестры ненавидят Китти.

— А вот и нет! — засмеялась Ханна. — Таких дружных сестричек еще надо поискать. А Китти они просто обожают и всегда берут под защиту, не пойму только, почему.

Чарлз решил, что пора поговорить о делах:

— Дедушка, ты распорядился, чтобы мои счета из «Гранд-отеля» посылали тебе, но я этого не допущу. Я достаточно богат, чтобы оплачивать все свои расходы, и уже сказал в гостинице, что буду платить за все сам.

Он сделал паузу, испытующе посмотрев на старого Тома мутноватыми серо-зелено-карими глазами.

— Ты только порекомендуй мне банк. У меня есть аккредитив лондонского банка, и если я здесь останусь, мне потребуется перевести деньги, чтобы обеспечить себе прочную финансовую репутацию. Надеюсь, здешние банки могут осуществлять переводы больших сумм?

— Завтра же съездим к Лесу Кимбаллу в Сельскохозяйственный банк, — с теплотой в голосе ответил Том. — Все Бердамы держат деньги там и тебе советую. Это государственный банк Нового Южного Уэльса, вполне современная контора. Тебя устроит?

— Да, спасибо.

— Я всегда считал, что мой сын, уехав из Австралии, так ни в чем и не преуспел, — сказал старый Том, приступая к третьей чашке чая.

Чарлз пожал плечами:

— Совсем наоборот. Он создал страховую компанию, стал одним из страховщиков Ллойда и женился на женщине из очень богатой ланкаширской семьи. Когда он умер, я, как единственный сын, унаследовал весь его капитал, но к тому времени он, как ты, вероятно, знаешь, стал совершать странные поступки, отказался от семьи и денег и предпочел жить скитальцем.

— А твоя мать тоже умерла?

— Когда рожала меня, — неохотно ответил Чарлз, давая понять, что не намерен говорить о матери. Чтобы сменить тему, он, сверкнув неотразимой улыбкой, спросил:

— У кого я могу выяснить положение дел в больнице? Мне нужен человек, который хорошо знает ее изнутри, занимает определенное положение, не претендует на должность главврача и не побоится высказать свое мнение, даже прищемив кое-кому хвост.