Колин Маккалоу - Горькая радость

— Порядка тридцати миллионов фунтов в год.

— Черт! Представляю, сколько набежало процентов.

— Это зависит от того, когда был выдан кредит.

— Да, разумеется. Продолжайте, пожалуйста.

Сэр Отто пожал плечами:

— Вот почему я здесь. Пришлось совершить это кошмарное путешествие. Несколько месяцев только на одну дорогу. Однако я надеюсь припугнуть здешних политиков, чтобы вели себя прилично. Если получится, значит, время было потрачено не зря.

— А что вы думаете о стране в целом, если, конечно, можно делать какие-то выводы после столь кратковременного знакомства? Я знаю, некоторые федералы пришвартовались во Фримантле, чтобы начать действовать.

Сэр Отто поджал губы.

— Прежде всего я считаю, что Австралия слишком много о себе возомнила. И потом, здесь неприлично высокий уровень жизни. Работающий люд чересчур хорошо живет! Зарплаты у них явно завышены, и они слишком многого хотят от жизни. Короче, они должны знать свое место.

— Понятно. И что вы предлагаете?

— Безоговорочную выплату иностранных долгов, и прежде всего процентов. Режим строжайшей экономии. Власти всех уровней, вплоть до городских, должны немедленно прекратить финансирование общественных работ, сократить количество государственных служащих и урезать им зарплаты. И снизить все социальные выплаты — от пособий по безработице до пенсий. Австралийский фунт агонизирует и, по нашим предположениям, вскоре упадет на треть. Если уж не выплачивать проценты, так по государственным облигациям — насколько я понимаю, австралийские держатели получают по ним девять процентов. Внутренние заимствования не являются проблемой, речь идет только об иностранных.

Чарлз долго молчал, хмуро поглядывая на пальцы сэра Отто, и вдруг встряхнулся, как собака, вылезшая из воды.

— Ах, Отто! Боюсь, что, кроме улыбок, вы от них ничего не добьетесь. Вы предвестник апокалипсических несчастий — уже сейчас ясно, что Великая депрессия больше всех затронула именно Австралию.

— Вы ошибаетесь: Австралия на втором месте. Больше всех пострадала Германия. Военные репарации разорили ее вконец. Франция жаждет крови.

— Франция и Германия переругиваются через Рейн уже две тысячи лет, а чем виновата Австралия, всего-навсего пытающаяся улучшить жизнь рабочего человека? Но, видимо, Лондон считает это непростительным легкомыслием.

Разочарованный Чарлз решил не задерживаться в Мельбурне. На следующий день он затемно отправился на вокзал, где сел на дневной поезд до Сиднея. Он был так расстроен, что чуть не забыл пересесть на другой поезд в Элбери-Вогонда, на границе штата. Виктория и Новый Южный Уэльс имели разную ширину рельсовой колеи. Во все времена и до обретения независимости, и после него австралийские штаты вели себя как самостоятельные государства. Сходя с поезда в Корунде, Чарлз подумал, что Австралия, подобно США, должна иметь население, соответствующее ее необъятным просторам. В реальности же все ее более чем скромное население было втиснуто в шесть огромных городов на побережье, оставляя пустынными миллионы квадратных миль внутренних территорий. Корунда считалась крупным городом, но там было всего 50 000 жителей.

«Но все же я чему-то научился», — подумал Чарлз, оглядывая по-прежнему заснеженную Корунду.

— Я так и не смог с этим разобраться, — сказал он Китти, удивленной и обрадованной его ранним возвращением.

Содержимое кофра осталось почти нетронутым, но Чарлз обзавелся камердинером, привезя с собой обходительного и невозмутимого субъекта по имени Коутс. Он просто переманил одного из лакеев «Мензиса».

— Коутс может поселиться в коттедже для прислуги на Бердам-роу и взять себе одну из старых машин. Он был просто счастлив поехать со мной.

— Еще бы, дорогой. У тебя он будет жить, как лорд. Расскажи мне о сэре Отто Колбаснике.

— А вот сэр Отто считает, что Коутс не должен жить, как лорд, — проговорил Чарлз, с наслаждением отпив немного виски. — Он настаивает на жесткой экономии на всех государственных уровнях, но поскольку у нашей больницы имеются собственные деньги, никакое правительство не заставит меня прекратить строительство. И лишить нас господдержки они тоже не смогут. Я буду получать ровно столько же, сколько другие больницы, ведь здравоохранение у нас финансируется государством.

— Но госбюджет пополняется за счет налогов, а если кругом безработица, то кто будет их платить? — возразила Китти.

— Найдется кому платить. Вся эта жесткая экономия нужна для того, чтобы каждое пенни шло на выплату иностранных долгов. Если слишком много занимать, непременно окажешься банкротом. Жесткая экономия — это всего лишь синоним банкротства. Мы станем беднее, а иностранные ростовщики — богаче.