Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть III. Вниз по кроличьей норе

Сестра решила проводить его в игровую и, к своему удивлению, обнаружила расположившуюся там компанию фурмановских ровесников: давешнего кудрявого «экскурсовода», коротко стриженого парня хулиганского вида и рыженькую пухленькую девушку-хохотушку с маленькими голубыми глазками. После небольшого разбирательства сестра недовольно удалилась, и компания продолжила прерванное развлечение. Заводилой здесь был кудрявый, который с хищной умелостью подбирался к развалившейся на диване хохотушке, в то время как его грубый приятель лишь одобрительно погавкивал издали неразборчивым матерком.

Несмотря на понятную игровую живость ситуации, Фурман, улыбчиво затаившийся в мягком кресле, ни на секунду не забывал, что находится в психбольнице и все присутствующие – ее пациенты. В разбитном кудрявом парне ощущалась смутная опасность (такой при случае вполне мог бы за десятку прирезать собственных родителей), рыженькая девица, похоже, была просто дурочкой, но самым тяжелобольным из них казался стриженый. У него был нехороший бегающий взгляд, никак не связанный с застывшей на лице веселой маской, и он все время стоял в дальнем конце комнаты за выдвинутым диваном, вцепившись большими ладонями в низкую спинку, или же враскачку расхаживал в этом закутке взад-вперед, с глубоким интересом вертя под носом снятую с соседнего стеллажа малышовую игрушку, которую затем с рассеянной аккуратностью ставил точно на прежнее место. При этом он постоянно бормотал что-то, явно разговаривая сам с собой. Все его движения были не вполне естественными, словно он охотно, но чуть-чуть запаздывая, выполнял их по чьему-то приказу. («Господи, куда я попал?» – испуганно присматриваясь к нему, подумал Фурман.) Кудрявый несколько раз настойчиво призывал приятеля выйти из-за дивана, чтобы принять непосредственное участие в атаке на рыженькую, даже обозвал его обезьяной в клетке, но тот только мелко тряс головой и стеснительно матерился: мол, ты давай, давай, давай, а я лучше здесь постою. Впрочем, заигрывание кудрявого завершилось весьма неожиданно: когда он под смешочки и прибауточки уже пустил в дело руки, рыженькая дурочка вдруг разрыдалась. Занервничав, он попытался успокоить ее, но фонтан слез становился всё обильнее и рыдания вскоре перешли в жуткую истерику. Не помогали ни насмешки, ни угрозы. Стриженый начал в бешенстве метаться в своем закутке, выкрикивая какие-то запредельные грубости и колотя кулаком по ладони. Фурман машинально подумал, что это какой-то сумасшедший дом и самое время вызывать санитаров, но тут кудрявый дал истеричке легкую пощечину. Чудесным образом мгновенно протрезвев, она в ярости вскочила с дивана, обозвала кудрявого сволочью и, к несказанному облегчению Фурмана, унеслась, хлопнув дверью.

Кудрявый опечаленно развел руками – видишь, мол, как мы тут живем… Было ясно, что, если девчонка пожалуется, у него могут возникнуть серьезные неприятности.

– Да заткнись ты, придурок! – с неожиданной злобой рявкнул он на своего приятеля.

Как ни странно, тот немного притих.

– Ладно, как-нибудь рассосется. Все равно они меня скоро отсюда выпишут. У тебя закурить не найдется?.. Ах да, я у тебя уже спрашивал. Пойду поищу кого-нибудь, а то с утра не курил. Эй, чокнутый, слышь, давай вылезай оттуда, пошли сигареты стрелять! – крикнул он стриженому.

Но, к ужасу Фурмана, тот, словно слепой, так и не смог самостоятельно найти выход из-за дивана, поэтому кудрявому пришлось помочь ему, взяв его за руку, как маленького.

– А с этой сучкой я еще разберусь, – пообещал кудрявый на прощанье, и странная пара удалилась, оставив Фурмана в одиночестве.

Что ж, начало подтверждало его худшие опасения по поводу обитателей психушки. А что будет, когда появятся остальные? Но все же нельзя было не отметить, что к новенькому трое психов отнеслись достаточно доброжелательно.

Окна игровой выходили во двор, и через какое-то время Фурман с волнением увидел, как туда медленно втягивается толпа возвращающихся из школы. В основном это были старшеклассники, хотя среди них крутилось и несколько довольно буйных малышей. В отделении стало шумно. Пару раз в коридоре раздавался быстрый топот, в игровую просовывалась чья-то голова и тут же исчезала. Вскоре Фурману пришлось знакомиться с вошедшими, а потом с соседями по палате и по столу. Почти все спрашивали, курит ли он, и после отрицательного ответа их интерес к нему резко падал.

Во второй половине дня большинство ребят снова ушли в школу – чтобы они не слишком утомлялись, учебный день у них был разбит на две части. Кстати, школьной формы здесь никто не носил, хотя на «воле» такие «отклонения» не допускались.