Александр Маматовский - Домик в сугробе. История одной души

Чужих ненастных серых дней
В таком естественном их виде,
Беды чужой, увы, не видим
Порой мы в радости своей.

А радость в чём? В материальном:
Набитым новым кошельком
Пред носом страждущих трясём.
И нам при этом не печально.

Ещё, когда вдруг за обедом
Наестся тело до отвала,
Душа чтоб менее страдала,
В сон устремиться до рассвета.

Сквозь окна нашей светлой залы,
Чтоб бедняки на стол глазели.
И чтобы рядом, у постели
Носились слуги с опахалом.

Нас не достать из зон комфорта.
Мы закрываемся от мира.
С экранов смотрим на кумиров,
Себя считая высшим сортом.

А так ли надо? Где же страх?
Ответит кто-то мне с усмешкой:
– А ты как думаешь? Конечно,
Судьба моя в моих руках!

Вменяешь страх какой ты мне?
Спокойна совесть и чиста!
Молюсь я в церкви у Христа
И о семье, и о стране.

Намедни милостыню дал
Каким-то маленьким неряхам.
Помог однажды я монахам.
Все знают. Я им рассказал.

Заразен мир наш эгоизмом
И показушной добротой.
Кто добр от сердца, тот с тоской
Не станет хвастать героизмом.

Над вашей ласковой судьбой
Покуда солнышко в зените,
Ужель вы ближнему решите
Отдать счастливый свой покой?

Всё было предано зиме:
Земля усыпана снегами.
Мой городок с его домами
Жил в новогодней кутерьме.

Кружился снег над головами
И праздник в воздухе витал.
В гирляндах город мой сиял,
Искрился яркими огнями.

Торговля набирала ход.
Скупали граждане подарки.
На кухнях парились кухарки,
Ведь приближался новый год.

Катаясь весело на санках,
Сосала льдинки ребятня.
Следили, стоя у плетня,
За ними матери – гражданки.

Окончив четверть на пятёрки,
Стирали варежки до дыр
Детишки за добро и мир,
Скользя на шубах с гладких горок.

Забыв про старые тревоги,
Спала замёрзшая земля.
Метель неистово шаля,
Скрывала с глаз долой дороги.

Коньки как нож пилили лёд,
Своих хозяев веселя.
Каток светлее хрусталя
Пирожным стал под новый год.

В нарядах ярких были ели.
Как королевы заблистали.
Друг другу лапами махали
Под ветром стройные модели.

И как обычно в выходной,
Все были заняты делами:
Гостей накрытыми столами
Встречали дружно всей гурьбой.

И пели песни под закуску.
И танцевали в хороводе.
И вечеринки на исходе
Съедали мясо по-французски.

Который день в исходе года,
Когда мороз ко всем суров
Встречал у мусорных бачков
Случайно деда – нищеброда.

Всегда он был ко мне спиной.
Мы не здоровались глазами:
Он прятал взгляд от всех часами
В помойной куче с головой.

Казалось, в мысли погружённым,
Он был далёк от суеты.
На тех, кто звал его: – «Эй, ты!»
Смотрел смиренно и смущённо.

Дед никогда не огрызался
В ответ на травлю и сужденья.
Он, как ребёнок, от волненья
Сдержать рыдания пытался.

Как будто клад искал в помойке.
Мороз его за нос щипал.
В бока бесстрашно ударял
Затейно: ласково и бойко.

Дед был одет не по погоде.
На вид, как будто, лет как сто
Его старинное пальто
Уже исчезло прочь из моды.

И сам старик уже не молод,
Казалось, был по всем приметам.
Питался скудным дед обедом
И с ним не расставался голод.

И так он жил… И мы так жили…
Без задней мысли и смущенья
Ссыпали смрад в его владенья
И жизни улыбались мило…

Мы все не прочь всех обсуждать.
И всё вокруг него желало
В него невидимое жало
Надменных взглядов запускать.