Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть III. Вниз по кроличьей норе

Не зная, где можно приткнуться с книгой, Фурман занял уже знакомое место в игровой. Дома он после мучительных колебаний решил взять с собой в психушку толстенный том с тремя романами Ремарка – как говорится, «а ля гер ком а ля гер». Однако уйти от реальности ему не удалось: вскоре в игровой появился восточного вида широкоплечий парень в черных очках и с артистично накрученным белым шарфом на шее, от нечего делать юноша завел с некурящим новичком разговор о жизни. Звали его Владимир – «как Ленина». Можно Володя. Он рассказал, что его отец – военный атташе посольства Монгольской Народной Республики, а сам он несколько лет проучился в Суворовском училище. Но после того как он в ответ на повторное словесное оскорбление со стороны офицера ударил того по лицу и пообещал прирезать, его отчислили из училища и даже хотели отдать под суд. Посадить его не смогли, потому что по паспорту он гражданин иностранного государства. И вообще, учитывая дипломатический статус его отца, это вызвало бы международный скандал. Конечно, после того что случилось, они не хотели отпустить его просто так, но не знали, что с ним делать, и в конце концов придумали отправить сюда, в эту психушку, якобы на экспертизу… Жаль, что все так повернулось, – это может серьезно испортить его будущую военную карьеру. Но сломать его дух все равно никому не удастся, хотя именно это является их целью. Он потомственный офицер и всегда поступает в соответствии с кодексом офицерской чести. Это означает, что каждый, кто посмеет нанести ему оскорбление, понесет за это неотвратимое наказание. Так было, и так будет. Поэтому ему плевать с высокой башни на всю эту …ню, которую они там затеяли… Фурман старательно кивал и поддакивал, скрывая отчаяние и страх перед бесноватым сыном монгольского дипломата, который все больше распалялся по ходу своего монолога.

Ввалившаяся в игровую компания во главе все с тем же кудрявым показалась Фурману спасением. Тут же выяснилось, что его благородного собеседника здесь величают не иначе как Мао или «косоглазый» и он является чем-то вроде местного козла отпущения. Издевались над ним все кому не лень, но особенно выделывались мерзкие сопливые «шестерки», и вскоре Фурману стало его жалко. Странный парень начал было как-то витиевато отвечать им, и тогда старшие его просто прогнали. После его ухода Фурман с трудом высидел вместе с этой «бандой» еще несколько минут и, решив, что будет звать Мао только по имени, в тоске пошел бродить по отделению…

Мама появилась только в половине девятого вечера. Она выглядела утомленной: после работы, прежде чем ехать в больницу, ей пришлось сделать крюк, чтобы взять из дома нужные вещи, при этом она торопилась и поужинать, конечно, не успела.

Фурмана переполняло холодное, нетерпеливое отчаяние. Он уже принял решение и даже не стал разбирать привезенные вещи. Обсуждать что-либо в коридоре было невозможно – кто-то постоянно оказывался рядом и невольно начинал прислушиваться. Фурман хотел выйти с мамой во двор, но наружная дверь почему-то не открывалась, несмотря на все его усилия. На шум появилась нянечка: нечего ломиться, сердито сказала она, дверь заперта, в такое время на улицу уже никто не выходит. Сдерживая истерику, Фурман объяснил, что он здесь сегодня первый день и ему очень нужно обсудить со своей мамой возникшие проблемы, поэтому он просит выпустить их ровно на пять минут. Нет, это запрещено. Только с разрешения врача… Хорошо, где можно найти врача? Сейчас все равно уже поздно, никого из врачей нет, все ушли домой. Ну пожалуйста, откройте дверь, я вас очень прошу… Мама, которая до этого молча стояла, прислонясь к стене, увидела фурмановские глаза и сочла, что ей пора включиться в переговоры. Однако вредная бабка уперлась. Пришлось долго разыскивать по кабинетам дежурную сестру, потом объясняться с ней, но в конце концов им все-таки разрешили выйти, и Фурман с мгновенным острым чувством освобождения вдохнул холодный воздух.

Середина темного пустого двора была, точно сцена, освещена единственным уличным фонарем. Да еще над дверью, неприятно слепя глаза, горела голая электрическая лампочка.

– Только давай сядем, а то меня ноги уже совсем не держат, – мама опустилась на ближайшую скамейку. – Устала… А тебе не холодно в одном свитере? Что ж ты не догадался куртку-то набросить? Может, сбегаешь за ней?.. Ну ладно, всё!.. Давай не будем сейчас из-за этого ссориться. Так что ты хотел со мной обсудить?