Лю Чжэньюнь - Я не Пань Цзиньлянь

— Поиском людей должны заниматься органы общественной безопасности, при чем здесь сотрудники суда?

В такие моменты Ван Гундао злился и указывал на Цзя Цунмина:

— А это уже к нему вопрос!

Пекинские полицейские удивлялись еще больше, а Цзя Цунмин, словно преступник, готов был от стыда провалиться сквозь землю. на Цзя Цунмина сердился не только Ван Гундао. Остальные тринадцать сослуживцев, приехавшие в Пекин, тоже ругали его за созданную им проблему на пустом месте, теперь из-за его желания стать заместителем председателя суда они попали в этот адский огонь. Поехать в Пекин по спецзаданию — это не то, что поехать туда путешествовать. Когда душа свободна, всё в радость, а когда ищешь человека, в голове сплошные заботы. Как турист ты можешь пораньше вернуться и отдохнуть, а так они, не покладая рук, искали Ли Сюэлянь до двух часов ночи. Ведь именно в это время гостиницы и вокзалы забивались до отказа. От усталости у всех двоилось в глазах. Вот и сегодня их поиски продолжались до двух ночи. Уставшие и голодные, они вернулись в свою гостиницу. Слово за слово, снова напустились на Цзя Цунмина. Тот, чтобы хоть как-то искупить свою вину, предложил сходить куда-нибудь и перекусить за его счет. Народ стал спрашивать, чем он собирался угощать: если простыми пельменями, то оно того не стоит, лучше уж пораньше лечь и выспаться. Тогда Цзя Цунмин предложил заказать любые мясные и рыбные блюда, добавив несколько бутылок водки. Кое-как собрав всех сослуживцев, Цзя Цунмин отправился звать Ван Гундао. Тот встретил его с каменным лицом:

— Мы так никого и не нашли, а тебя жрать потянуло?

Здесь сразу было ясно, что Ван Гундао отказывается присоединиться не столько из-за проблем с поиском Ли Сюэлянь, сколько не желая уважить Цзя Цунмина. Если председатель суда его проигнорирует, то, считай, все застолье пройдет зря.

Цзя Цунмин, отбросив всякую гордость, стал умолять Ван Гундао:

— Председатель Ван, я понимаю, что вы очень сердитесь, но может быть, вы проявите великодушие?

Сделав паузу, он дал себе пощечину, после чего продолжил:

— Что тут говорить, меня отец подвел. Это ведь изначально была его идея, чтобы я помог руководству решить сложное и срочное дело.

В итоге Ван Гундао, еще немного поломавшись, присоединился к их компании. Единственное, что пока успокаивало, это то, что за три прошедших дня Ли Сюэлянь так и не объявилась в Пекине. Ван Гундао мечтал лишь об одном: пусть бы они еще десять дней совершенно впустую искали ее, лишь бы только она нигде ничего не натворила. а к тому времени уже и съезд закроется, так что можно будет возвратиться из этой командировки. Раз в день они общались по телефону с начальником уезда Чжэн Чжуном и тот каждый раз спрашивал, нашли они Ли Сюэлянь или нет. Когда через три дня неудачных поисков Ван Гундао озвучил Чжэн Чжуну свою мысль о том, что главное без всяких сюрпризов пройти этот сложный рубеж в десять дней до закрытия съезда, тот, к его удивлению, просто взорвался:

— Что за вздор! с такими мыслями точно не миновать беды. Ли Сюэлянь ног никто не лишал, где гарантия, что за десять дней она ничего не натворит?

После короткой паузы он добавил:

— Съезд, считай, только начался, и вероятность того, что она все-таки что-нибудь выкинет, с каждым днем увеличивается. Да как можно ротозейничать в такой ситуации! и вообще, если ее не найдешь, то без прошения об отставке даже не появляйся!

Ван Гундао, поддакивая, со всем согласился. Но легкое ли это дело, найти человека? Понятное дело, Ли Сюэлянь нужно найти, но все-таки, считал Ван Гундао, не менее важно, чтобы она ничего не натворила.

Каждый день их поиски продолжались до двух ночи, они терпели холод и ветер, в результате на четвертый день двое сотрудников заболели. Еще днем они просто кашляли, а к ночи у них поднялась температура до тридцати девяти с половиной градусов. Ван Гундао срочно определил их в клинику на капельницу. Но к утру больным легче не стало, их так же мучил жар, они продолжали сильно кашлять, а один даже начал харкать кровью. в итоге не только этих двоих пришлось освободить от поисков Ли Сюэлянь, но также пришлось выделить человека, который бы ухаживал за товарищами в больнице. Поскольку из пяти групп выбыло три человека, Ван Гун из оставшихся людей временно сформировал четыре группы. Еще один сотрудник, Лао Хоу, стал вдруг проситься домой, поскольку через неделю у него намечалась трехлетняя годовщина со смерти матушки. Отец его умер рано, поэтому растила его овдовевшая мать, и теперь он просто обязан был позаботиться о подготовке к этой дате. Он бухтел, что рассчитывал пробыть в Пекине три-пять дней, и эти затяжные поиски стали для него сюрпризом. Настойчивые просьбы Лао Хоу вернуться домой вызвали брожение среди остальных членов поисковой группы. Ван Гундао стал укорять Лао Хоу, стараясь расставить приоритеты между его личными интересами и работой. Будь то в обычное время, Ван Гундао не только отпустил бы Лао Хоу в отпуск для организации трехлетней годовщины со дня смерти матушки, но еще бы и лично явился к нему с визитом. Но тут вся проблема состояла в том, что в Пекин со своей жалобой в самый разгар съезда должна была приехать Ли Сюэлянь. Что тут имело большее значение: Всекитайский съезд или трехлетняя годовщина со дня смерти матушки? Да неужели он, Лао Хоу, находясь на государственной службе, не знает, что важнее? Неужели он уподобился уличному цирюльнику с коромыслом, у которого одно ведро всегда перетягивает другое, у которого в одном ведре — тяжелая горячая жаровня, а в другом — легонький столик с инструментами? Ведь из-за чего съезд и поминки по его матушке наслоились друг на друга? Все из-за жалобы Ли Сюэлянь. Так что именно на нее и следует злиться. Ван Гундао даже пообещал, что если Лао Хоу пожертвует личными интересами и вместо возвращения домой останется в Пекине, то в случае поимки Ли Сюэлянь кандидатура Лао Хоу будет представлена в партийную ячейку на повышение от помощника судьи до судьи. Только путем долгих уговоров, угроз и обещаний Ван Гундао наконец удалось оставить Лао Хоу, поэтому остальные члены поисковой группы тоже успокоились, и боевой дух в их рядах стабилизировался.