Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

Ее волосы, знакомые со всеми оттенками голливудской гаммы, сейчас казались натурально-светлыми. Элегантный темно-серый костюм плотно обтягивал ее пышную фигуру. Рассматривая улыбающееся гладкое лицо Карлотты и ее чересчур женственные формы, Джек вспомнил слова одной француженки: после тридцати пяти приходится выбирать между лицом и фигурой. Можно сесть на диету, заниматься гимнастикой и сохранять стройность, зато лицо тогда вытянется, на нем появятся морщины. А можно позволить себе немного располнеть и тем самым сохранить гладкость лица. Карлотта явно остановилась на втором решении. И правильно сделала, подумал Джек.

Когда он приблизился к ней, она познакомила его со своей собеседницей, княгиней Миранелло, женщиной с большим ртом, обнажающимися деснами и бек-бейским акцентом; церемония представления избавила Джека и Карлотту от скованности и неловкости первых мгновений встречи.

– В час идем на ленч, – сказала Карлотта, обращаясь к княгине.

– О, – произнесла женщина, бросив на Джека взгляд, казавшийся ей кокетливым, – у тебя есть более приятное общество…

– У меня нет более приятного общества, – сказала Карлотта. – Значит, в час.

Она взяла Джека под руку, и они вышли из гостиницы.

– Кто это? – спросил Джек.

– Она из Бостона. Моя старая подруга. Все о тебе знает. Наша с тобой встреча здесь показалась ей ужасно трогательной…

Голос Карлотты звучал легко, оживленно.

– Ты ужасно тронут?

– Ужасно, – ответил Джек.

Он увидел Гвидо, ждавшего Джека возле машины, стоящей на противоположной стороне улицы, и помахал итальянцу рукой. Гвидо тотчас сел в автомобиль и, развернувшись, подрулил к отелю.

Она тебя уже видела, – сообщила Карлотта. Вчера вечером, в ресторане с двумя мужчинами. Она тебя внимательно рассмотрела и сказала, что ты производишь впечатление счастливого человека.

– Старая добрая Мэгги, – сказал Джек. – Великий знаток людей.

– А еще она нашла тебя очень красивым, – поведала Карлотта без кокетства в голосе. – Она сказала, что ты, похоже, будешь прекрасно выглядеть еще лет двадцать, и спросила меня, почему Я от тебя ушла.

– И что ты ей ответила?

Я объяснила, что это ты ушел от меня, – сказала Карлотта.

– Просто поразительно, – заметил Джек, – как сильно могут различаться показания очевидцев одного и того же события.

Гвидо подъехал к двери. Джек помог Карлотте сесть в автомобиль, а потом сам залез в него.

– Cinecita? – спросил Гвидо.

– Сан-Пьетро, – сказал Джек.

Гвидо посмотрел в зеркало заднего вида, дабы убедиться в том, что Джек не шутит. Затем включил скорость и выехал на улицу.

По дороге в Ватикан Карлотта рассказывала о себе. Ее голос звучал торопливо, дружелюбно, словно Джек был старым знакомым, не более того, с которым можно непринужденно посплетничать. Карлотта сообщила о том, что через год после окончательного развода с Джеком она вышла замуж за Катцера, хозяина студии. Джек кивнул. Он читал об этом и даже собирался послать поздравительную телеграмму, но потом все же не отправил ее.

Катцер развелся со своей прежней женой, отдав ей почти миллион, и женился на Карлотте.

– Я была в глубочайшей депрессии, – спокойно, без эмоций В Голосе поведала Карлотта, – когда ты уехал. Мне предлагали только самые жалкие роли, а моя репутация пала так низко, что я получала приглашения лишь на сборища алкоголиков, наркоманов и гомосексуалистов.

Она рассмеялась; в ее смехе не было обиды и самобичевания. Карлотта говорила таким тоном, словно речь шла о невинных шалостях ребенка.

– Никто не был предан мне так, как он, – сказала Карлоттa. Мы встречались с ним в течение семи лет, а потом он ждал еще десять лет окончания нашего с тобой брака – и все это время, пока я жила с тобой, он не позволял себе даже коснуться моей руки или заговорить о чем-то, не касающемся работы. И вот однажды он позвонил мне и сказал, что я не имею права губить себя. Он попросил меня выйти за него замуж. В то утро я находилась в состоянии жестокого похмелья и была готова согласиться на все, лишь бы меня оставили в покое. И все обернулось так, что годы, проведенные с ним до его смерти, оказались лучшими в моей жизни. Ты знал о его кончине?

– Да, – ответил Джек.

Два или три года назад он прочитал в газете о том, что Катцер умер прямо на ходу, поднимаясь по лестнице после обеда в свой кабинет. Чуткий, жестокий, интеллигентный, богатый, верный, не жалеющий себя. Хоронить его пришли сотни людей, большинство из них были рады, что он умер. Счастливейшие годы жизни Карлотты…