Сергей Есин - Мемуары сорокалетнего

— Володя, — выдохнула она, — Володя, Володечка…

Володя со стыдом вспоминал, как через некоторое время бросил лихую фразу: «Ну, видишь, русские ребята ничуть не хуже, чем иностранцы!» И как Олечка заплакала, и как он испугался и попытался не по-мужски всю вину свалить на Олечку. И как Олечка сквозь слезы сказала: «Ты ни в чем не виноват, я этого хотела, Володя. У меня такого парня больше никогда не будет». И как отвез Олечку домой, уже после ее прощальных слов — она протянула ему руку и сказала: «Я живу в этом подъезде на пятом этаже в квартире семнадцать, если захочешь увидеться — заходи», — он трусливо подумал: «Пронесло, фамилии я ей, кажется, не говорил, а номер машины не догадается запомнить».

Но сам он ее почему-то не забыл, а, наоборот, с каждым днем вспоминал все чаще и чаще. И как у нее горели глазенки за столом, и ее детские, податливые губы, пахнущие вишневым ликером. Он думал, что это так, блажь, пройдет, но тут она появилась на рубеже…

Они бежали гонку патрулей в ФРГ. Участвовали две наши команды, но основные противники — австрийцы — были очень сильны, прямо на пятки австрийцам наступали спортсмены ГДР. Опытный, очень постаревший тренер Сергей Константинович, уже давно работавший с основной сборной, знал, что его ребята выиграют, хорошо потопают, поднажмут и проявят волю к победе. И все же полной уверенности в победе не было. Наши могли прийти первыми, если кто-то хорошо измотает австрийцев, и Сергей Константинович решил в первой сборной ее, так сказать, ведущего не выставлять. «Володя, — сказал Сергей Константинович, — ты должен пожертвовать собой ради команды. Даже с тобой команда вряд ли выиграет, а без тебя, если ты хорошо измочалишь австрийцев, а они будут ориентироваться на тебя — ты самый сильный, известный им, — наша первая сборная, может быть, станет на финише победительницей. Становись во вторую сборную, ребята там послабее, но взвинти темп на первой половине трассы. С каким вы придете временем, не имеет значения, главное — вымотай австрийцев, сделай это, Володя, для меня, мне очень нужна победа».

Володя с недоумением посмотрел на Сергея Константиновича. Он, Володя, был в пике спортивной формы, ему не терпелось стать чемпионом. Даже муть поднялась в душе: «Вспомнил старые благодеяния. Ну, взял в команду. Ну, научил ездить и стрелять. Что ж, теперь всю жизнь за это отрабатывать?!» А потом Володя вспомнил старушку мать Сергея Константиновича, которая всегда встречала их после чемпионатов, его холостяцкую однокомнатную квартиру, в которой кто только из команды не бывал, кухню в этой квартире, уставленную несданными молочными бутылками, и самое главное — вспомнил о характере Сергея Константиновича, как он пробивал ребятам квартиры, машины, старательно женил, как долго внушал ему, Володе, мысль: «Скоро все кончится. И большие деньги, и слава, и зарубежные поездки, и новые машины. Надо учиться, стараться, чтобы на основной работе ты был на хорошем счету, надо пробиваться в главной, неспортивной жизни, пробиваться трудом». Вспомнил Володя, как долго Сергей Константинович пытал его на сборах о призвании, о склонностях, потом устроил в ГАИ, организовал отпуск для учебы на курсах, ездил несколько раз к Володиному начальству, когда приходило время соревнований и сборов. Вспомнил Володя все, что сделал Сергей Константинович для него и ребят, подумал, что ближе ему нет сейчас человека, и сразу на сердце потеплело. И он сказал) «Хорошо, Сергей Константинович, я сделаю все как надо, выложусь».

Он долго все же не мог заснуть, в голову лезли всякие мысли, задремал лишь в третьем часу ночи. Утром не встал, как положено, на разминку, чтобы настроить организм, волю для борьбы за победу. Как и предполагал, старт взял он плохо. Вперед ушла первая сборная, потом через три минуты — шведы; за ним, за второй сборной, топтались с недоумением и робостью австрийцы: что там придумал знаменитый русский лидер? Но потом они и его обошли и начали убегать вперед. И тут Володя будто проснулся. Внезапно он почувствовал, как иногда бывало с ним во время удачных гонок, что тело его вдруг налилось гармонической силой, что сейчас ему по плечу все. Он помедлил, прислушиваясь к тому, что делается сзади: его команда, трое дебютантов в сборной, старательно топали сзади, всецело полагаясь на чутье знаменитого гонщика. Ребята дышали ровно и уверенно, лыжи их скользили хорошо, без оттяжки и одновременно свободно, как надо, значит, тренер угадал с мазью. Ну что ж, может, рискнуть? И ради Сергея Константиновича, и ради ребят. Его, Володю, лет пять назад точно так же вывозил знаменитый чемпион. Сейчас Володя на бегу оглянулся: лица у его ребят были упорные, сосредоточенные, глаза светились хорошей злостью, желанием работать. Чувство легкости, послушности в каждой клеточке тела не исчезло. Володя еще раз прислушался к себе: в глубине души вопреки разуму — и сам он не в форме, а за ним необстрелянные салажата — по-прежнему жило и разрасталось чувство победы.