Алексей Оутерицкий - Немцы в городе

Короче, все шло нормально, но вскоре произошло нечто, что заставило меня вернуться мыслями в то время, когда я сделал относительно Петрова неблагоприятный для него прогноз. В какой-то из дней, когда офицеров созвали на собрание, совещание или что-то в этом роде, а на станции проводились плановые регламентные работы, то есть все, пользуясь отсутствием офицеров, спали, где смогли пристроиться, сержант Скороспелов выделил нас с Петровым и еще одним бойцом по фамилии Рябко в помощь своему корешу-сержанту из стартового расчета, на уборку территории пусковой.

Путь к шестой стартовой площадке мы себе наметили через пруд, давая небольшой крюк, что было выгодно нам по нескольким причинам. Во-первых, таким образом мы оттягивали время встречи с сержантом Гуляевым, который должен был нас припахать, а во-вторых, этот чертов пруд манил нас, как ребенка сладкое, поскольку таил в себе угрозу и одновременно был безопасен, если, разумеется, специально в него не лезть. И не одних нас манил этот пруд, потому что возле него периодически пересекались многие, делавшие ненужный крюк, чтобы постоять на утрамбованной песчаной поверхности возле зараженной воды и в сотый раз обсудить, что бы могло произойти, если в него случайно бултыхнуться, и нафантазировать какую-нибудь чепуху, в точности зная, что никогда в этот пруд не угодишь.

Но на сей раз все пошло не как обычно. Петров приблизился к пруду, скинул хэбэшку и решительно заявил, что намерен искупаться. Конечно, за полгода я его уже неплохо изучил, но время от времени он своими поступками все же ставил меня в тупик. Вот и сейчас я смотрел на него и не знал, всерьез он это или в шутку. Чертов Петров…

– Ты что, понтуешься? – спросил, быстро оглядевшись, Рябко. Не обнаружив посторонних, он достал пачку «Памира» и закурил.

– Ты чего, Петрушкин? – сказал я. – Крыша поехала?

– Да парилка-то вон какая, – сказал Петров. – Грех в такую жарищу не окунуться.

– А как же…

– Да не верю я во все это, – оптимистично сказал Петров, однако в пруд лезть не спешил. Он стоял в одних трусах на самом краю утрамбованного до цементной твердости песка и смотрел в темную водную муть.

– Во что в «это»? – поинтересовался Рябко.

– Да в ту чепуху, что нам тут уже полгода скармливают. Про протекшее топливо наверняка придумали офицеры, вот что я думаю.

– А на хрена им это? – спросил я.

– Да чтобы солдаты не бегали сюда купаться, вот на хрена.

Мы с Рябко переглянулись. Звучало, в общем-то, логично, и даже очень. Вообще, в объяснениях, которые еще тогда, в первый день, выдал майор, было много нестыковок и натяжек. К примеру, мы ни разу не видели, чтобы в дивизион приезжали с санэпидемстанции для взятия пробы воды. Потом, майор утверждал, будто грунтовые воды на территории подразделения чистые, потому что дно пруда изолировано глиной, и при этом воду пруда нельзя дезактивировать или просто откачать, хотя в нем сохранились остатки топлива – то есть налицо полное противоречие в своих же аргументах… Короче, самый настоящий бред, так что, возможно, Петров прав. И все же… В этом пруду действительно никто никогда не купался, даже самые отъявленные похренисты из старослужащих.

– Что, салабоны, развлекаемся?

Мы обернулись и обнаружили трех делопутов из стартовой батареи. Отслуживший полтора года сержант Гуляев, к которому нас отправили в рамках обмена старослужащими молодой рабочей силой, черпак Корнеев и дедушка Сулейманов. Все трое изрядные долбоебы, за исключением, пожалуй, второго, который, похоже, просто подстраивался под дружков своего призыва, чтобы не выглядеть в их рядах белой вороной. Или же для превращения в законченного идиота ему не хватало полгода, как бабочке, пока пребывающей в стадии куколки.

– Купаться надумали, – оценил обстановку Сулейманов и подмигнул сержанту. – Посмотрим?

Тот поморщился.

– Давайте, ноги в руки и бегом на шестую пусковую, – сказал он. Сказал, впрочем, нехотя, словно и ему хотелось посмотреть на купание Петрова в зараженных водах пруда четвертого зенитно-ракетного дивизиона N-ской воинской части. – Петров, плохо со слухом? Быстро оделся и убежал, я сказал!

– Плохо, – брякнул Петров и ко мне опять вернулись дурные предчувствия. Те, полугодичной давности, что он не жилец и все такое.

– Че-е-его? – недоверчиво переспросил сержант и посмотрел на своих. – Надо же… Наверное, это заразно. Я, тоже, кажется, стал плохо слышать. Нет, он действительно это сказал? – И Гуляев с угрожающим видом сделал шаг вперед.