Алексей Аимин - Ни к селу ни к городу. На грани эпох и жанров

© Алексей Аимин, 2018

ISBN 978-5-4490-0631-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рабочий и колхозница. Фрагмент. Скульптор В. Мухина

Филологи определили, что разговорное выражение «ни к селу, ни к городу »имеет неодобрительную оценку. Означает сказанное или сделанное некстати, не к месту, невпопад.

Особенно выражение было уместно когда между городом и селом шло негласное соревнование, что наглядно видно по поговоркам прошлого века:

Весь советский период под руководством коммунистической партии город с деревней жили в разводе – противостояли друг другу. Основной вектор был в сторону города. За последний век городское население с 18% дошло до 74%, так как основные средства крутились в городах, а профессии свинарок и пастухов стремительно упали в престижности.

Попытку примирить село с городом воплотила скульптор Мухина. Но все было тщетным, ведь Мосфильм не Голливуд – не справился. Винтик к гаечке не подошел.

Аграрная царская Россия после двух мировых войн и двух революций превратилась в Советский Союз с недоразвитым социализмом, а село было «загнано в угол». С таким огромным аграрным потенциалом СССР начал закупать хлеб и, в конце концов со своей политикой развалился.

Сегодня к фразеологизму «ни к селу, ни к городу» можно подойти по иному – на стыке, на сломе, на границе. Все они подойдут к тому, что будет представлено ниже.

Большая часть моих творческих опытов и изысканий пришлась именно на переломные годы – годы перестройки и реформ. Это были годы развала страны и безуспешных попыток переломить сознание нашего народа, его менталитет.

Ломали его, ломали, пока оно не оформилось в таком виде:

Это был всего лишь разворот в сознании к давно усвоенному древнему постулату: «кто с мечом к нам придет…» в более легкой форме.

На этот разворот ушла жизнь целого поколения 1982—2002 гг. Но если вспомнить, то и в прошлый раз, когда ломали сознание был такой же временной отрезок – 1917—1937 гг.

Про то, что строй изменить можно, а самого человека проблематично, «революционеры» начинают понимать только потом, когда уже дров наломают.

Можно вспомнить и великую французскую революцию с ее последующими войнами 1793—1814 – те же самые 20 лет. Главным достижением той революции стало полное равноправие в смертной казни. С тех пор простолюдинов и аристократов стали казнить одинаково – с помощью гильотины, хотя короля все же обезглавили топором.

80-90-е прошлого века в эту тенденцию полностью вписались. Возможно, потому у многих поэтов в те времена рождались стихи непонятного жанра. Например, мой современник, очень близкий мне по духу и стилю поэт Евгений Лукин тоже сомневался в правильности наших действий:

Нет, ребята, я считаю, сгоряча

погребли мы Леонида Ильича!

Помер? Мало ли что помер! Что ж с того?

Вон другой Ильич лежит – и ничего.

…..

Я не знаю, что за дурость! Что за прыть!

Лишь бы где-нибудь кого-нибудь зарыть!

Лишь бы где-нибудь кого-нибудь зарыть!

Ни носков теперь, ни сахара, ни клизм…

А какой был развитой социализм!..

Похороны Брежнева. Провожали эпоху

времена первого российского перелома ХХ века наше поколение не застало, но было наслышано о нем не только из классики, но и от своих дедов и бабок. Зато в нашу жизнь уместился перелом с обратным знаком в 80-90-х.

А началось все с благих намерений – всем сразу взять и бросить пить!

Аналогии с первыми событиями мы стали проводить чуть позже: