Алексей Оутерицкий - Немцы в городе

– Итак, вы попали служить в зенитно-ракетный дивизион, – вещал, расхаживая по учебному классу, замполит в чине капитана, пока мы изо всех сил боролись со сном, – а это означает, что государство авансом оказало вам доверие. А это, в свою очередь, означает, что и вы должны ответить ему тем же… – Он остановился под плакатом, на котором была изображена боевая ракета в разрезе, и повысил голос: – И начнем мы с того, что научимся не спать, когда от нас требуется максимальное внимание… Боец!

– Я! – с сиденья на первой парте вскочил парень, на которого я обратил внимание еще в приемнике.

Кажется, призван он был из Белоруссии. Когда я впервые увидел его, задумчиво поглощающего картофельное пюре на ужине, мне почему-то сразу подумалось, что он не жилец. Откуда такое пришло в голову, было непонятно, но вот только так подумалось, и все. Возможно, он был похож на того парня с моего двора, который, говорили, утонул, купаясь на местной ТЭЦ, когда переехал на новое место жительства.

– Представьтесь.

– Рядовой Петров!

– Повторите, что я только что сказал.

– Вы сказали… – И Петров к моему удивлению слово в слово повторил последнюю фразу замполита.

– Садитесь… Сейчас вы все поступите в распоряжение командира дивизиона, майора Санько. Он проведет вас по позициям и покажет боевую технику, на которой вам предстоит работать все два года службы. И еще… – Замполит сделал многозначительную паузу, и когда все уставились на него, сказал: – Если у вас в ходе службы будут возникать какие-то проблемы, немедленно обращайтесь ко мне. Я имею в виду неуставные взаимоотношения. Всем понятно?

– А здесь есть неуставные взаимоотношения? – спросил Петров и я опять подумал, что он точно не жилец.

– Изживаем, – бодро сказал капитан и посмотрел на часы. – Все свободны. Разрешаю перекурить десять минут. Курилка напротив казармы, в двадцати метрах, вы видели… Вольно, разойдись.

Мы побрели к курилке, к навесу со скамейками, образующими четырехугольник, в центре которого в асфальте была круглая дыра, а в дыре находилась круглая железная штуковина для сигаретных бычков и прочего мусора. В курилке сидели четыре воина, каждый на своей скамейке, то есть занимая весь периметр. И, судя по расхристанному виду, это были старослужащие.

– А разрешения спрашивать уже не надо? – бросил светловолосый парень с неприятной морщинистой физиономией, когда первый из нас неуверенно зашел в четырехугольник. – Оглохли, что ли? Я к кому обращаюсь, босота? – И сплюнул на асфальт.

– Воин, подтянуть ремень! – рявкнул второй, с короткой шеей, и мы все схватились за ремни, потому что было непонятно, к кому он обратился.

– Ты что, не слышал команды? – спросил третий, здоровенный широкоплечий качок. И Петров, к которому он, оказывается, обращался, неожиданно сказал:

– Извините, не вижу ваших лычек, товарищ военный.

– Не понял… – сказал четвертый, смуглый ефрейтор с крючковатым носом. И скроив преувеличенно озадаченную физиономию, спросил у своих: – Это че за борзоту нам прислали?

– Да они нас сами в момент строить начнут! – с такой же преувеличенной озабоченностью сказал здоровяк. Он встал, потянулся, словно разминая кости перед физической нагрузкой, сделал шаг вперед и Петров, болезненно ойкнув, согнулся в поясе. – А ну, салабоны! Даю вам шесть секунд, чтобы вы…

Договорить он не успел. Сзади хлопнула казарменная дверь и чей-то строгий голос сказал негромко:

– Валеев… После обеда жду в своем кабинете.

– Есть, товарищ майор! – сказал, подтягивая ремень, здоровяк и со злостью прошипел: – Ну все, суки… Ждите, скоро вам прилетит…

– Рядовые из молодого пополнения, ко мне, – скомандовал с порога казармы майор. – Бего-о-ом… марш!

И когда мы рванули к нему, рявкнул:

– Отставить! – Мы остановились. – По команде «бегом» бойцы сгибают руки в локтях. По команде «марш» начинают движение. Итак… Бего-о-ом…

Мы согнули в локтях руки.

– Марш!

– Ну, попали, блядь, – тихо проговорил кто-то на бегу, и я был полностью с ним согласен…

Пока мы шли по территории, которая, оказывается, называлась «позиции», майор показывал, что где находится, отвечал на все наши, даже самые нелепые или не относящиеся к делу, вопросы, шутил и вообще прикидывался охренительным доброхотом, типа «отца солдатам». В центре позиций находилась искусственная насыпная гора, на которой возвышалась кабина «П» с радаром на крыше, а внутри горы, в капонирах, стояли кабины «У», «А», кабины с дизелями и прочая хрень. Все это хозяйство называлось СНР, что означало «станция наведения ракет», а сами ракеты стояли на шести пусковых установках, образовывающих кольцо вокруг этой горы. Были еще какие-то ангары, антенны и другие непонятные штуковины, но я ничего не спрашивал, просто плелся в толпе вместе со всеми и вертел головой по сторонам, слушая объяснения командира.