Александра Созонова - ...Либо с мечтой о смерти

— Вашего испанца?

— Кого же еще?

— Но зачем?

— Я уже ответила: из любопытства. Хочу услышать ваше мнение.

— Могу озвучить его прямо сейчас: оставьте беднягу в покое, выпустите, дайте работу мусорщика или посудомоя, раз уж нельзя отпустить совсем. И найдите другое применение вашей безудержной креативности.

— И все-таки я хочу вас познакомить. Хочу, хочу, хочу! — забубнила она, как несносный капризный ребенок. — Я чувствую, пока на уровне интуиции, что зачем-то это нужно.

Я вздохнул.

— Хорошо. Если от моего решения зависит его судьба, я познакомлюсь с ним. Не скажу, что он симпатичен мне, ваш узник. Судя по вашему рассказу, негодяй, каких мало. Но и последний негодяй, на мой взгляд, не заслуживает такой кары.

— А эта дурочка уперлась, и всё тут! — Мара экзальтированно всплеснула руками. — Подайте ей полное небытие, и никак иначе. И уж никоим образом не негодяйка и не злодейка: сомневаюсь, что она обидела в жизни мышонка или лягушонка.

— Вы про Юдит?

— Про кого же еще? Какой вы непонятливый!

— Мы говорили про вашего испанца. Не ожидал столь резкого перескока на другую тему.

— К испанцу мы идем! И прямо сейчас. — Она поднялась с дивана и повелительно протянула руку. Обновленный маникюр был в черно-желтую полоску. Словно на каждом ногте застыла, прилипнув, маленькая оса. — Надеюсь, вы оставите в тайне местонахождение его темницы?

— Ничего не обещаю, — буркнул я.

— Впрочем, это неважно. Освободить его не в силах человеческих.

Темница оказалась подвалом административного корпуса, вход в который находился в метре под землей на северной стороне здания, обращенной к неосвоенным сопкам. Место укромное, надо признать: дверь не заметить, не зная заранее. Мара долго гремела ключами над огромным замком и амбарным засовом, прежде чем впустить меня внутрь.

Было полутемно, тесно и душно. И дурно пахло.

Разглядеть пленника в деталях при свете тусклой лампы за решеткой в углу потолка оказалось непросто. Абсолютно голый мужчина, одутловатый, склонный к полноте, со свалявшимися темными волосами полулежал на полу, устланном грязными матрасами. Сходство с фотографией, предъявленной мне, было весьма отдаленным. Ничего красивого или хотя бы яркого в облике пленника уловить я не мог, как ни старался.

При нашем появлении испанец едва повернул голову, оторвав глаза от экрана мобильника, по-видимому, от игры. На матрасе стены в полуметре от пола темнело сальное пятно от его головы.

Вся обстановка, помимо матрасов, состояла из ведра, накрытого деревянной крышкой (по-видимому, параши), и табуретки, на которой застыли миска с остатками еды и кувшин с водой.

— Воняет здесь у тебя, дружок, как в зверинце, — вместо приветствия заметила, сморщив нос, Мара. — Хочешь, принесу ароматизатор? И еще, пожалуй, распоряжусь, чтобы выносили ведро не раз в два дня, а каждые сутки.

Узник не ответил. Он вернулся к игре, то ли изображая, то ли впрямь испытывая полнейшее равнодушие к факту нашего прихода.

— Не желаешь разговаривать, милый? — Мара ласково потрепала его по щеке. — Еще больше располнел, скоро щеки будут торчать из-за ушей. Стройный красавчик весь ушел в сало! Гимнастикой бы занялся, что ли.

Она понюхала пальцы, касавшиеся кожи пленника, и скривилась. Вынула из кармана душистый платочек и тщательно протерла их кончики.

— Я привела к тебе гостя. Оставлю вас вдвоем на двадцать минут. Может, с ним тебе захочется поболтать, в отличие от меня.

— Помилуйте, но я вовсе не жажду общаться с этим человеком!

Мой вопль остался без внимания. Перед тем как выйти, Мара бросила:

— Не стоит бояться, Норди. Бить или убивать вас он не станет: ни мозгов, ни энергии не осталось даже на это.

Дверь захлопнулась, проскрежетал ключ в замке.

Я обреченно присел на матрас, заменявший пол, выбрав место подальше от параши. Двадцать минут? Надо надеяться, Мара окажется пунктуальной: и пяти минут в этой вони вынести трудно. А главное: о чем беседовать с апатичным обрюзгшим убийцей? Подумал с минуту, выбирая тему, могущую оказаться ему интересной.

Узник продолжал общаться с экраном мобильника, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Знаешь, как можно покончить с собой, не имея ни ножа, ни веревки, ни даже осколка стекла?

Он на миг коснулся моего лица тусклыми зрачками и хмыкнул. Что ж, примем это за интерес к теме.

— Изобретение японцев. Они откусывают себе язык, у самого корня. — Я открыл рот и показал пальцем, отлично отдавая отчет, насколько глупо выгляжу. — Там проходит артерия, и если ее перекусить, кровотечение получается сильное. Кровь при этом нужно сглатывать. Впрочем, тебе не нужно — тебя ведь никто не видит.