Леонид Воробьев - Недометанный стог (рассказы и повести)

Первую машину вел Серега Большаков. Был он высок — на притряхах то и дело касался головой крыши кабины — и широк в кости. Уверенно крутили баранку большие, загрубелые, покрытые шрамиками, жилистые кисти рук. Из-под надвинутой низко на лоб ушанки внимательно глядели на дорогу глубоко посаженные карие глаза.

В самом начале пути Серега несколько раз притормаживал, спускал боковое стекло и выглядывал на секунду — посмотреть, как идет его напарник. Затем убедился, что напарник ведет машину толково, и перестал выглядывать.

Напарник ехал по этой дороге впервые. Утром диспетчер сказал Сереге, подписывая путевку:

— Заверни-ка на пакгауз. Место в кузове есть? Не увязался еще? Ну и ладно. Догрузишься. Там еще машина грузится. Тоже в Шабру. Парень первый раз туда едет. Три дня назад к нам оформился. Алексей Струнин зовут. Валяй.

Когда Серега заехал на пакгауз, машина Струнина стояла уже нагруженная, груз был закрыт брезентом и увязан.

Струнин — совсем молодой парень, худощавый и подвижный, с узким, как-то очень выдававшимся вперед лицом и белесыми, почти совершенно бесцветными глазами навыкате — помогал Сереге увязывать груз и попутно довольно словоохотливо знакомился:

— Серега, значит. Дело. Алешка. Лехой можно запросто. Я ведь у вас всего-то без году неделя. Первый день как машину принял, все тут по станции туда-сюда посылали. Сегодня вот в эту самую Шабру. Сказали, с тобой поеду. Мне что. Я до этого в райсоюзе на Семеновом посаде шоферил. Слыхал? Южней вас немного. Ничего места. Как говорится, от Солюга до Всполюга все ларьки были знакомы, — засмеялся он, сверкнул белыми, редко расставленными зубами. — Далеко до этой, как ее… до Шабры?

— Сто тридцать, — сказал Серега.

— Ого! — присвистнул Алексей. — А дорожка как? Наверно, я те дам?

— Да всякая есть. Сначала деревнями да полями. Тут побольше заметено. До Овсяницы, правда, ничего: каждый день бульдозер на участок проходит, чистит. Дальше — похуже. Потом волоком Россохинским — сорок два километра лесом. Тоже ничего. Потом опять деревнями… Да доедем, в общем.

Кончили возиться с брезентом и веревками. Закурили.

— Н-да-а, — покрутил головой Алексей. — Сто тридцать. И часто тебе туда мотаться приходится?

— Частенько.

— Если меня часто посылать будут, — начал рассуждать Алексей, привалившись плечом к дверце кабины, — надо квартирку по дороге заводить. То ночевать заехать, то пообедать. Обязательно вдову какую-нибудь откопать надо. Я по этому делу, так сказать, спец. Есть опыт, есть сноровка, была бы только теоретическая подготовка.

— Ну, поедем, — предложил Серега. — Только я, смотри, шибко поеду. Придерживайся уж меня. Мне, видишь, засветло добраться хочется. С аккумулятором у меня чего-то, да и с правой фарой. Вернусь, так подремонтирую, а разок-то съезжу.

— Не беда, — беззаботно махнул рукой Алексей. — Затемняет, так за мной поедешь потихоньку-полегоньку. У меня свет — будь здоров!

— Нет уж. Затемняет, так без света не поеду, — мотнул головой Серега и ступил на подножку грузовика.

— Поехали!

Машины вперевалочку выползли из ворот и, набирая скорость, покатили к окраине станционного поселка…

Опять прояснило. Ярким голубым цветком вмиг раскрылось мартовское небо, чуточку согревая теплым светом своим волнистое седое море лесных вершин. Лучи солнца зажгли окна крайних домов показавшейся вдали деревеньки. Серега остановил грузовик и выбрался из кабины.

— Видишь? — показал он подъехавшему Алексею. — Овсяница. А вон за ней, гляди-ка… Видал?

— Колонна навстречу прется, — констатировал Алексей.

— Да никуда она не прется. Сидит. Придется, видно, и нам посидеть малость.

У самой Овсяницы дорога, прорезанная бульдозером, вильнула в сторону и ушла к перелеску. Теперь приходилось ехать по более заметенной колее, по которой раздвига-треугольник не проходила несколько дней. За деревней пришлось остановиться. Целая колонна грузовиков, идущих навстречу, преградила путь.

Головная машина буксовала, на глазах зарываясь в снег. Надсадно выл мотор, визжали колеса, ухали водители других машин, навалившиеся руками и плечами на заднюю стенку кузова.

— Чего они эту вперед пустили? — ворчал Алексей, рысцой поспевая за крупно шагавшим к колонне Серегой. — Да еще без цепей.

— Видно, вышло так, — буркнул Серега и закричал: — Кончай! Чего зря рветесь? Сейчас двойной тягой ее возьмем, тасканем, попятимся до деревни, там разъедемся.

Потащили тросы, пробежали двое с лопатами, рюхаясь почти по пояс в снег и падая. Закричали, заухали: «Давай, давай! Сдай назад! Качни разочек еще! Поднава-ли-и-сь!»