Расул Гамзатов - Уроки жизни

Метла не для адатов, как когда-то,
А для пороков нам нужна давно…
Тот ливень, что стремился смыть адаты,
Смывал и честь порою заодно.

Отец, твой посох пригодился б очень:
Взгляни, как безнаказанно снуют
Те, что язык и имя между прочим
Порою по дешевке продают…

Отец, нет крови на моем кинжале,
Взгляни, он не отточен до сих пор.
Но чтобы мать с сестрой не обижали,
Кинжал необходим в отрогах гор…

А если с головы сорвут папаху,
Что – жалобу писать в Верховный суд
На наглецов, что без стыда и страха
Под чьим-то покровительством живут?..

Отец, да нужно ль было тратить годы,
Чтоб все адаты осуждать подряд?
Готов отдать я все новинки моды
За ободинский свадебный наряд.

Мне грустно, что поблекли украшенья
Кахибских женщин… Думаю, никто
Теперь не смеет выносить решенья,
Как нашим девушкам носить чохто…

Я огорчен – читатель мой поймет ли? —
Что без следа исчезли как-то вдруг
Старинные подносы из Голотля:
Мне помнится – их было тридцать штук.

А праздник первой борозды!.. Едва ли
Был радостней под горскою звездой!
Отец, могу ль не пребывать в печали,
Коль он утрачен – вместе с бороздой…

Доносчиков и взяточников вместе
Всех вымести бы, не жалея сил!
Ну, а калым, когда он – дар невесте,
Не взятка: я и сам его платил…

Невесту выбрать пусть любовь поможет,
Оповестив об этом целый свет…
И пусть соседей строгих не тревожит —
Ее лицо закрыто или нет.

О свадьбы дагестанские, о свадьбы!..
О молодость!.. Клубится до сих пор
Пыль из-под каблуков – еще сплясать бы
Хоть раз на свадьбе меж отрогов гор!

И нынче могут выпасть нам на долю
Любовь и радость и душа в огне…
Но все-таки, как пресной пище соли,
Порой адатов не хватает мне…

Я время не хулю, хоть и жестоки
Его дела, и скуден жар сердец.
Но знаю, не адаты, а пороки
Метлою надо выметать, отец!

Скажу, хоть это, может, неуместно,
Хоть век во всех грехах я не виню:
Как соли не хватает пище пресной,
Так разума сегодняшнему дню.

Я обособить свой аул не жажду,
Но я люблю, чтобы на горный склон
В папахе выходил бы горец каждый
Неспешно – как водилось испокон.

Дверцы печки растворены, угли раздуты,
И кирпич закопчен, и огонь тускловат,
Но гляжу я на пламя, и кажется, будто
Это вовсе не угли, а звезды горят.

Звезды детства горят, звезды неба родного,
Я сижу у огня, и мерещится мне,
Будто сказка отца вдруг послышалась снова,
Песня матери снова звенит в тишине.

Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу —
Нет ни дыма, ни пламени, нет никого.
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,
Песня матери, сказка отца моего.

Я нынче песню позабыл свою,
Ту, что вчера казалась всех дороже.
И, может, песню, что сейчас пою,
Лишь день пройдет, я позабуду тоже.

Но мне запала в душу песнь одна,
Ее мне пела мать с печалью скрытой,
Та песнь такой любовью рождена,
Что никогда не может стать забытой.

Мне преподал отец вначале
Уроки жизни, а потом
Их мне сородичи давали
И в одиночку, и гуртом.

И не оставил без урока
Враг, походивший на змею,
Когда вкруг пальца он жестоко
Обвел доверчивость мою.