Анатолий Курчаткин - Повести и рассказы

Гора наконец повернула к нему голову.

— А я знаю? — сказала она. — Ты все за жизнь разговоры вел. Зачем живем да как живем. Сел вот здесь, на краешке, — она похлопала ладонью по дивану, — в простыню закутался, прямо как привидение, и пошел… Потом диван вытащил на середину — и к соседям, вот за этим матрасом.

Гольцев нагнулся над Горой и взял ее за плечо. Плечо было круглое и горячее.

— Спать с тобой не хотел? Это я напился…

— Ладно, — сказала она. — Видела.

Гольцев вышел в прихожую. Дверь соседской комнаты — они уехали в отпуск и оставили Гольцеву ключи — была отворена, в глубине комнаты синела простынями, брошенными на голую сетку, кровать. Из кухни пахнуло жаром перегретого воздуха. Гольцев выключил мягко шелестевшую пламенем горелку на плите и вернулся в прихожую. Снял трубку и набрал номер.

— Алло! Саша?

— Юра? Привет. Погоди-ка…

По тому, как торопливо Савенков произнес «привет», а затем «погоди-ка», Гольцев понял — сейчас он пишет, и представил, как Савенков сидит на стуле, наклоненном на передние ножки, привалился к столу, прижимает плечом трубку к уху, а сам дописывает фразу, придерживая левой рукой лист. Пишет передовую или информацию в досыл — то, что можно писать в шумной редакционной обстановке, — больше он ничего себе не позволяет писать на работе.

— Ага, ну вот я, — весело сказал в трубке Савенков. — Извини. Ты где, дома?

— Дома, — сказал Гольцев. — Понимаешь…

— Понимаю, — перебил Савенков. Сейчас он положил ручку па стол, взял трубку правой рукой, а левой потирает лоб. — Только что глаза продрал. Так?

— Так, — сказал Гольцев.

Савенков засмеялся.

— Ну, брат, я тебя таким, какой ты вчера был, что-то и не помню. Прямо как сапожник набрался. Ты что, часто так?

— Да нет. — Гольцев потер рукой лоб, поморщился, — Случайно вышло…

Они были давними друзьями, еще со студенчества — он, Савенков да Королев, — все трое из одного города. Королеву, тому не повезло: после университета он угодил в районку и вот сейчас дотянул до заместителя редактора; а им с Савенковым удалось распределиться в родной город, и через некоторое время обоим нашлись места в молодежной газете, да еще в одном отделе, с той лишь разницей, что Савенков пошел «в рост»…

— Слушай, Саша, — сказал Гольцев. Дело тут не в том, что я еще дома сижу. Понимаешь, что главное…

— Ага, — произнес Савенков. — Понимаю. Вчера у тебя, дурак я, не спросил, а то б ничего, кроме чая, не дал. Ночью бы заставил сидеть. Не готова передовая, так?

Чиркнула за спиной спичка. Гольцев оглянулся — Гора закуривала. Она лежала, закинув одну руку за голову, и глядела в потолок.

— Не готова, Саша, — сказал Гольцев. — Виноват я перед тобой, что хочешь со мной делай, не написал.

— Мда-а… — вздохнул Савенков, и Гольцеву показалось, что он слышит, как Савенков катает по столу, прижав ладонью, ручку. — Крепко ты меня подвел, Юра. Не поступают так старые друзья. Что я у тебя вчера не спросил? Вот мой дурацкий принцип — не мешать работу с личными отношениями!..

— Положим, не такой уж он дурацкий. — Гольцев прошелся по прихожей. — Может, найдешь там замену?

Савенков молчал.

— А, Саша?

— Ладно, черт с тобой, — сказал Савенков. — Есть тут у меня кое-что.

— Спасибо, Саша! А я свою принесу завтра.

— Точно?

— Что спрашивать!

— Ну, давай тогда, — сказал Савенков, и Гольцев почувствовал, что он опять сунул трубку к плечу и взял со стола ручку. — Приходи в норму.

— Скоро появлюсь! — крикнул Гольцев и повесил трубку.

Гора лежала, все так же заложив руку за голову, пускала кольца.

…Когда Гольцев проснулся, рядом ее не было. Он повернул голову — Гора открыла окно, перегнулась через подоконник и смотрела вниз. Она уже оделась, и только на ногах у нее были его тапки со стоптанными задниками. Гора оглянулась, и Гольцев закрыл глаза.

Она подошла к столу, вытащила из завала посуды тарелку с колбасой, отрезала хлеба и сделала себе бутерброд. Прошла к стеллажу с книгами — ноги у нее были полные и крепко загорелые, — провела по корешкам пальцем, дунула на него, будто сдувая пыль, и снова оглянулась на Гольцева.

— Ну, иди сюда, — сказал он.

— Проснулся.

Она подошла и села.

— Где ты работаешь? В парикмахерской?

— Хоть это помнишь, — сказала она, усмехаясь. — В парикмахерской, недалеко здесь, на углу.

Ну да, значит, он действительно оказался вчера каким-то образом в парикмахерской.

— Во сколько кончаешь?

— В одиннадцать.