Борис Мисюк - Час отплытия

На мостике, когда Витос пришел на вахту, его тоже ожидала радостная встреча. Кирилл Александрович Одинцов. Он стоял с капитан-директором возле радиотелефона и говорил:

— Все, Герман Евгеньевич, все, мы же с вами договорились — завтра, после ваших переговоров с городом, вы поднимаете якорь. Тем более что южак согнал лед у Наталии…

И тут он увидел Витоса и, широко, точно старому другу и единомышленнику, улыбаясь, пошел навстречу парню.

Витос еще в прошлый раз поведал Одинцову о своих планах — идти на промысловое судно, и Кирилл Александрович не только не забыл об этом, как выяснилось сейчас, но и успел договориться насчет «братишки» с капитаном семнадцатого.

— Ви-итя-а, — протянул он тоном, каким говорят «мечта» (например: не жизнь — мечта!), — какой я тебе пароход нашел! Какого капитана! И знаешь, совсем-совсем случайно. Вот так вот! Ты только сразу его не пугайся. Он — бука, но мужик что надо. Можешь мне, старому пескарю, верить. Ты у него, если захочешь, ой многому можешь научиться…

Вот и решилась Витосова рыбачья судьба.

На ночную вахту он уже не выходил, но и не спал тоже. Какой мог быть сон! Они прощались, они встречали прядущий день, свой первый день разлуки, свой самый трудный в жизни день. Как ни готовилось к разлуке сердце Витоса, оно заныло в этот день невозможно, обилось с ритма, завопило. Как оно не хотело расставаться!..

Они давно уже обо всем-всем договорились, все решили, но пришла и та минута, что, как в песне поется, «все меняет очень круто», и он решил:

— Ну, хорошо, все, я никуда не пойду. Ты слышишь, Светланка, все, я остаюсь с тобой. Ты слышишь?

Она тихонько плакала, но все-все слышала, каждое его слово. И ответила ему, как настоящая рыбацкая жена:

— Нет, ты иди, мой хороший, ты не смотри на меня, не слушай, не обращай внимания, это бабские слезы… Ты иди, и пусть море тебя полюбит так, как я… Иди, мой славный, любимый мой, иди и возвращайся поскорей…

У борта «Удачи» поднимался и опускался на зыби траулер. Когда особо крутая волна высоко поднимала его, на белой рубке судна четко виднелась надпись: СРТМ 8–417. Она отпечаталась в сознании Светланы, как на контрастной фотографии. Это был морской адрес ее любимого. Она будет присылать сюда, по этому адресу, свои радиограммы и письма…

Витос стоял на открытом верхнем мостике. А она в последний миг попыталась даже улыбнуться ему.

— Братишка! — услышал Витос еле различимое в рокоте. И увидел — склонившись на фальшборт базы, недалеко от отца стоит Кирилл Александрович. Витос помахал ему — как другу. И успел разобрать еще:

— До встречи-и-и!

Морковка — прозвище радистов на флоте, производное от имени радиоизобретателя Маркони.