Исаак Гольдберг - День разгорается

— Демократия не допустит! — вспыхнул Пал Палыч. — Если они, — он кивнул на губернаторский дом, — не понимают, то мы сами возьмемся!..

— Разумеется, — подхватил Чепурной. — Надо действовать более решительно.

— Там наша еврейская молодежь... — неохотно сообщил Вайнберг, — суетится что-то на-счет самообороны... Но я и другие члены общины сомневаемся. Не озлобило бы это еще сильнее...

— Нет, почему же! — глубокомысленно заметил Пал Палыч. — Самооборона — вещь хорошая. Ее надо поощрять.

— Да?! — оживился Вайнберг. — Вы думаете? Некоторые наши тоже так понимают... А эти молодые люди настаивают. Требуют средств. На оружие там и вообще.

— Надо дать! — решительно посоветовал Пал Палыч.

Чепурной поддержал его.

О самообороне среди еврейской молодежи разговоры шли уже давно. Задолго до событий была в городе тревога. В весенний погожий день на улице возле полицейского участка истошно закричала женщина. Она рвала на себе волосы, простирала к прохожим руки и вопила:

— Ой, деточку мою!.. Ой, православные, унесли, замучили!..

Женщину окружили. Вокруг нее быстро скопилась большая толпа. Женщину стали расспрашивать и после двух-трех вопросов выяснилось:

Она шла в лавку за покупками и несла грудного годовалого ребенка. В дверях лавки она столкнулась с женщиной («жидовка такая черномазая!») и дернула ее нелегкая на минутку сдать ребенка этой еврейке («несподручно было с дитем в лавку втискиваться!..»). А когда вышла обратно, то не нашла возле лавки ни еврейки, ни ребенка. Только корзинка с покупками, впопыхах забытая еврейкой, стояла у дверей.

— Унесла!.. Господи, господи! унесла и замучат теперь младенчика моего, проклятые!.. О, горюшко!..

Рассказ женщины вызвал возмущение. Сразу нашлись знающие люди, которые легко растолковали смысл исчезновения еврейки с христианским ребенком.

— А это для них, для нехристей, самое разлюбезное дело христианских невинных младенчиков губить! По их поганой вере кровь-то невинного православного ребенка самое сладкое!..

— На паску на ихнюю в мацу они, троюпроклятые, кровь-то невинную употребляют!..

Толпа накалялась возбуждением. За женщиной двинулись в участок. В участке выслушали и женщину и добровольных свидетелей. В участке разобрали содержимое корзинки с провизией, которую женщина выдавала за якобы оставленную еврейкой. Среди луковиц, полдесятка яиц и еще какой-то хозяйственной кухонной мелочи торжественно были извлечены две скотские ноги.

— Ага! — обрадовались в полиции. — Самая настоящая улика!.. Скотские ноги — для еврейского субботнего кушанья. А сегодня пятница, канун субботы...

Дело об исчезновении христианского младенца закрутилось. Оно взбудоражило умы. Оно кой для кого явилось очень кстати. Как раз этой весною здешний монастырь готовился праздновать столетие открытия мощей местного святого. К этому торжеству очень готовились. Ожидался большой наплыв богомольцев. Ожидалось паломничество издалека. И такое событие, как похищение евреями христианского невинного младенца, как нельзя лучше могло послужить к вящшему прославлению православной веры...

Евреи находились в тревоге. О погроме все говорили открыто. Евреям грозили на каждом шагу расправой.

— Погодите, сволочи! — стращали их на базарах, на людных улицах. — Вот мы вам зададим вашу паску!..

К начальству посылали делегацию. Начальство уклончиво обещало выяснить дело. Но в этой уклончивости сквозила неприкрытая угроза. И еврейская молодежь стала сколачивать дружину самообороны. Это была слабая и плохо вооруженная самооборона. На нее была бы плохая надежда, если бы разразился погром. Но самый факт существования ее вселял бодрость в еврейское население и не позволял ему предаваться безысходной панике.

Дело с потерянным ребенком разрешилось очень просто. Раньше всего авторитеты по еврейским делам принуждены были признать, что скотские ноги, обнаруженные в корзинке скрывшейся с ребенком еврейки, трефные и евреями, правоверными евреями, в пищу не могли бы быть употреблены. Что-то в этих ногах по еврейскому каширному ритуалу не было проделано: какая-то часть копыт не была обрублена. И как только это обнаружилось, то евреи воспрянули духом и потребовали настоящего строгого расследования всего дела. Губернатору пришлось нажать на полицию, вмешался прокурор. Женщину потянули на настоящий допрос. Установили, что она жена полицейского. И еще установили, что в злополучный день она не брала с собою ребенка. А дальше и сам ребенок был найден у родственников городовихи...