Максимилиан Кравков - Утро большого дня

Опять оживала его проблема! Вот два опытом и чутьем постигшие гору человека стараются развязать огромную силу. Они развяжут ее и сила проявится. Но ничего, кроме устрашающего эффекта, она не даст... Это неправильно, тысячу раз неверно! Если человек использует энергию водопада и нажимы пара, почему не овладеть ему и давлением рушащихся сводов? Почему не заставить их совершать полезную работу?

При должном управлении сила тяжести должна была, по идее Звягина, раздробить угольный пласт и выдавить его массою ископаемого из лавы в подставленные вагонетки!

— Обязательно ближе сойдусь с Кукушкиным, — решил он, — и как-нибудь с ним поговорю!

Дальше вспомнил, что завтра кончается его срок и совсем не подумал, что рискует сейчас больше, чем когда-либо.

Вверху бродили два облачка света. Слышались глухие и настойчивые удары и шум падающего столба. Подбитую крепь выволакивали к кромке угля. А хозяйственный Кудреватых приговаривал удовлетворенным басом:

— Еще одна! Это денег стоит!

— Будет! — вмешался Звягин. — Скорее рубите!

— Мала беда! — откликнулся своей поговоркой Кукушкин. — Еще парочку и тогда уж будет!

Каждая нерубленная, но выбитая стойка могла быть вновь обращена на дело.

Беспокойный трепет пробежал по столбам и словно вздохнуло широкой грудью из дальнего угла. Холодок опахнул Звягина. Стуки работы умолкли, красноватый свет застыл неподвижно. Тонко запищало на потолке и точно сверчки застрекотали другом. Куда бы ни повертывалось ухо, отовсюду несся этот стрекочущий и даже нежный трескоток.

— Трра-а-х! — пугающе разорвалась стойка.

— Пойдет! Пойдет! — торжествовал Кукушкин и, лавируя между столбами, пробежал сверху. Также быстро и проворно, шагах в десяти от него, занял позицию Кудреватых.

— Руби! — приказал Кукушкин. Звонко тяпнул топор. Раз, другой. Удар обухом, и, хряпнув, перелетела стойка.

— Теперь ты слушай, — крикнул Кукушкин и занес свой топор. Куснул лезвием. Поглядевши наверх, рубнул еще раз и отступил. Подождал. Замахнулся снова и, не опустив топора, отпрыгнул в сторону. От потолка лениво отломилась десятипудовая глыба и, перевернувшись, тяжко брякнула в пол...

Все реже и реже делался лес креплений. Пересеченные столбы валялись по земле. Упругими скачками двигались между ними два человека, подрубали, отпрыгивали и слушали, напряженные до последних пределов.

— За звезду! — припомнилось Звягину, наплыла удалая радость и он с презрением подумал об опасности и о своем сроке.

Перед ним неподвижно стоял столб. И вдруг, казалось, без всякой причины, оглушительно подломился и длинной щепой стрельнул в потолок.

— Берегись! — крикнул Кукушкин. — Плохо не стой!

— Берегусь! — отозвался Кудреватых.

Теперь отовсюду щелкало. Бросками перекидывались трески из конца в конец по мрачному простору подземелья.

— Не пора ли, ребята? — крикнул Звягин.

— Еще простоит! — не желал уходить Кукушкин.

Но вот раздался глухой и грозный гул. Раскат его начал катиться вверху, над головами и остановился. Ничтожными показались в этом тяжелом громыхании трески столбов.

Неожиданно ухнуло в потолке, точно черная волна пробежала по всей его площади. Стойка перед Кукушкиным задрожала, как впившаяся стрела, на глазах она оживала, крутилась, извивалась под страшным давлением потолка и, не выдержав, гулко переломилась...

— Кровля отходит! — закричал тогда Звягин. Но в этот момент водворилась тишина. Сразу притихли все звуки и молчание еще более угрожающее, еще более насупленное, повисло в пещере. И еще тревожнее зазвенел в тишине одинокий топор, это рубил Кудреватых.

Вдруг по всей лаве мягко и широко зашипело, реденький дождь каменных крошек посыпался с потолка.

— Признак дает! — гаркнул Кукушкин и скомандовал: — Выбегай скорейше!

Темной глыбой метнулся Кудреватых, смаху прыгнул в галлерею. Звягин за ним. Вжимая голову в плечи, сзади бежал Кукушкин. Запнулся о лежавшую крепь, но справился и, сунувшись в штрек, закричал:

— Пробегай и ложись!

Потрясающий гром заглушил его слова. Воздушный вихрь шибанул Звягина в спину и он растянулся в узком ходке, упирая голову в сапоги упавшего впереди Кудреватых.

Лава села не сразу. Главный удар пришел через минуту. Тогда земля подбросила лежавших людей и при свете лампы Звягину показалось, что стенки ходка перекосились и вот-вот захлопнутся...

Со свистом пронесся холодный ветер, угольные куски запрыгали по спинам и все окончилось. Впрочем, не все! Грозные гулы еще катились вверху, звучали все выше и заглушеннее. Тяжело перекатывались в горе многотонные тяжести, нехотя и долго перемещались глыбы, пока не пришли в равновесие.