Владимир Исаков - Дом на берегу

— Сижу, вспоминаю… — кивнул он. — Тут вот, рядом, мой друг Веня жил. Мы с ним в молодости вместе ходили. Охотились вместе и все… После войны только и еды, бывало, что ружьем добудешь. Что подстрелишь, то и ешь — галку так галку, ворону так ворону. Тогда здесь народу побольше было, молодежи… Вот каждая деревня устраивает у себя вечер. Приглашают соседей со всей округи. Танцуют. Нам тоже надо. «Веня, будем делать вечер?» — «Обязательно».

Режем бумагу, пишем записки такого примерно содержания: «Записка. Деревня Буковичи. Буковицкая молодежь! Котицкая молодежь приглашает вас на танцевальный вечер. Вечер будет такого-то числа, во столько-то часов. Ваша явка обязательна. Котицкая молодежь».

После этого разбираем перегородку в чьем-нибудь доме. Получается такое большое зало. Готовим угощение. Нанимаем гармониста. Вечер. Народу — в избу не взойдешь. По лавкам старики. Молодежь танцует. Чудесно…

Дмитрий Дмитрич переводит дыхание, одной рукой достает и прикуривает сигарету, прищуривается.

— У меня вот теперь затея — сад. Лет пятнадцать, как потянуло на это дело. Принес я как-то несколько яблонь, думаю: яблоки не яблоки, хоть бы зелень была. Прошел год, я глазам не верю — у нас все деревья живые. Мы с ребятами радуемся. Осенью приезжает ко мне Веня:

«Э, да ты благородным делом занялся. Давай-ка их спилим».

Как так, думаю, спилим! Я над каждым листочком дышу, а он мне — спилим… Ну, приезжает он в другой раз, привозит черенки, берет ножовку, давай пилить. Пилит и пилит.

«Веня, смотри какая крона. Может, не надо?»

«Давай…»

Спилил он мне все яблони, приделал к ним черенки, уехал. На другой год, что за чудо, растут наши яблони. Вверх пошли. Смотрим — цветут. Мы забегали, радуемся. Первые яблоки. Два. Три. Шутка… Ну, думаю, надо учиться. Книжки стал читать. Засадил яблонями весь огород. Научился сам прививать. В общем, занялся как следует. И тут смотрю: брат ты мой… Земля-то не та… Покойницкая земля. Песок. А яблоне тяжелая земля нужна, с водой. Стали носить торф. Я ребятишкам говорю: «На эту яблоню давайте принесем восемь ведер. А эта принесла нам четыре яблока — сюда давайте двенадцать». Понимаешь ли нет, какая радость. Весной выйдешь, все цветет…

После обеда мы с егерем пошли пройтись по лесу. Легким шагом, молодо Дмитрий Дмитрич повел меня по незаметной тропинке. Эту тропинку, видимо, хорошо знали звери. Тут и там возле нее лежали белые обглоданные осины. Несколько раз под деревьями мелькали будто случайно вывороченные из земли песок и галька — сделанные егерем порхалища. На каждом шагу попадались лосиные и заячьи орешки.

В одном месте лосиных следов было особенно много. Мы сошли с тропинки и увидели меж деревьев белый, выше человеческого роста пенек. Он был гладко, до блеска вылизан лосями, а внизу, с одной стороны, подгрызен зайцами.

— Можно полизать, если не гребуешь…

Мы приложились к пеньку языками — он был соленый, с чуть заметным горьковатым привкусом осины. Солонец.

Солонцы для лосей обычно делают выдолбленным из дерева корытцем. Пенек, или столб, много лучше, потому что просаливается насквозь. Новиков уже где-то узнал про такие солонцы, не поленился, устроил у себя. То-то тут столько лосей…

Мы вышли к озеру и пошли берегом. В залитой траве меж кочек, рябя воду, ходила сонная, разомлевшая щука. Впереди, на сотни метров по берегу, лежал ровный, вычищенный от мелколесья луг. Мы пошли по этому лугу.

— Культурное пастбище. Коля делал. Память по себе оставил, — пробормотал егерь. — Эх, Колька…

Он оборвал себя и замолчал, пока мы снова не вошли в лес.

— Бывает у тебя так, что жалко стрелять? У меня вот бывает.

Он тронул стоявшую у тропинки сосну с отщепнутым краем и показал застрявшую в ней пулю.

— Вот тут мне пришлось добивать одного раненого лося. Лосята — те плачут совсем как маленькие ребята. А лоси молчат. Этот тоже. Только все смотрел мне в глаза и молчал.

Мы снова пошли по тропинке — егерь впереди, я за ним.

— Ты что больше любишь — весну или осень? — неожиданно спросил он. — Я почему-то осень. Иду по лесу, смотрю и всегда вспоминаю: «Приближалась довольно скучная пора; стоял ноябрь уж у двора». Как сказано-то. А? Как сказано…

Вечером к егерю приехал сын Митя с двумя такими же молодыми ребятами-трактористами. Вернулась из города хозяйка — Колю скоро должны были отпустить домой. Она повеселела и тоже собралась с нами на охоту. Стало совсем тепло. За лесом садилось солнце. Мы вшестером пошли на тягу вальдшнепов.