Нинель Громыко - Комсомольский комитет

Еще на вечере Изольда всячески пыталась заговаривать с Рудаковым, расхваливала ему Павловск, городские кинотеатры, театр. Рудаков вежливо сказал ей: «А вы заглядывайте почаще к нам в театр. Тут ведь недалеко». И в понедельник, когда Рудаков давно уже был в городе, Изольда рассказывала в цеховой конторе о новом покоренном ею сердце. Изольда была искренне убеждена, что Рудаков приглашал ее пойти в театр вместе с ним и только ее скромность помешала «милому юноше» точно назначить время. С тех пор Изольду часто можно было видеть возле комитета комсомола. Она заглядывала туда под разными предлогами.

— Нет, пора честь знать, — сердилась Надя. — Я б ее…

— А давай проучим Изольду! — нашлась Даша.

— Да как?

Даше уже пришел в голову веселый план. У Нади был обеденный перерыв, и Даша увлекла ее за собой из конторы. Вернулись девушки минут через тридцать. Через некоторое время в конторе зазвонил телефон. Новый мастер цеха Василий Никодимович Дмитрович, который работал вместо Дынникова, взял трубку. Спрашивали Лукошкину. Дмитрович кивнул ей, подавая трубку:

— Вас просят, Изольда Павловна.

Изольда, томно улыбнувшись, взяла трубку.

— Кто говорит?

Лукошкина слушала внимательно и очень долго, потом тревожно попросила:

— Фамилию назовите, фамилию!

Даша, стоявшая, конечно, возле Нади, очень боялась, что не выдержит и громко расхохочется. Она вдруг вспомнила: у нее в кармане яблоко, совсем зеленое и пронзительно-кислое — соседские мальчишки ночью лазили в чей-то сад и угостили ее, а Даша взяла, рассчитывая ради шутки подсунуть яблоко кому-нибудь в цехе. Даша точилкой разрезала яблоко пополам.

— На, покислись! — сказала она Наде, и девушки принялись есть. Теперь можно было морщиться и смеяться сколько угодно.

— Назовите фамилию! — настаивала Изольда.

Звонил Изольде Антон Филатов из проходной — там на вахте стоял его приятель.

— Тошка фамилию забыл! — испугалась Даша.

Но накрашенное лицо Изольды скоро прояснилось, на нем появилась даже пренебрежительная гордость. Она значительно сказала в трубку:

— Хорошо, я буду вас ждать.

Воздушными движениями руки поправляя прическу, Изольда, поднявшись, подплыла к девушкам.

— Представляете, он обиделся, что я забыла его фамилию!

— Кто он? — с невинным видом, радуясь сообразительности Антона, спросила Даша и закусила яблоко.

— Не знаю! — Изольда изящно развела руками, на ее лице появилось настоящее чувство грусти, мечтательные глаза стали проще и добрее. — Он говорил мне о Москве, о Художественном театре… Ах, девочки, у меня была такая большая, полная жизнь. Впрочем, я вспоминаю одного Валерия…

Изольда сказала, что Валерий теперь, наверно, большой человек: он приехал из области в командировку; он хочет видеть ее сейчас же, но сейчас совещание у директора, а потом он обязательно придет в цех. Он спросил, можно ли въехать на завод на машине.

— Мои девочки, я так соскучилась по культурным людям в этой Озерной, — томно сказала Изольда и отошла.

Началась приемка смены. Даша подкатила барабаны для экскаваторных кабелей, которые в эти дни крутил завод, а сама думала: «Ой, что же дальше? Ну, будет ждать Изольда Валерия, а дальше что?»

Наутро уборщица передала Лукошкиной письмо. Даша, Надя и Тошка Филатов долго трудились над ним, придумывая всякие занозистые выражения, которые могли бы покорить «приличную» даму. Валерий объяснял, что совещание у директора кончилось в четвертом часу утра. «Эх, жизнь!» — сетовал несуществующий Валерий, такой же разочарованный, как и Изольда. Он говорил о какой-то случайной встрече с Изольдой; мимоходом упоминал искусство. И, бросив несколько комплиментов, умолял ее приехать в воскресенье на озеро, расположенное неподалеку от поселка. В витиеватой подписи его снова нельзя было ничего разобрать. И постскриптум: «Целую ваши божественные ручки».

Летний вечер опускался над озером. К зеленой чащобе тальника, который рос на берегах озера, несмело подошла Изольда Павловна в длинном платье, обшитом какими-то необыкновенными блестками. Она оглядывалась и, видимо, чувствовала себя все беспокойнее. Как нарочно, поблизости совсем не было людей.

И тотчас из лодки, покачивающейся в камышах у самого берега, вышел стройный мужчина — невысокий, ростом с Изольду.

— Здравствуйте, Изольда Павловна, — сказал он.

Изольда отшатнулась. Она молча разглядывала молодого человека в отличном, только несколько широковатом костюме, в шляпе с огромными, загнутыми вверх полями, напоминавшими растопыренные крылья птицы, перевернутой кверху ногами; шляпу Антон Филатов, — а это, конечно, был он — одолжил у инженера из четвертого цеха, — инженер и сам не носил этой шляпы. В руке «Валерий» держал тросточку и угрожающе — Антон не знал, что получается угрожающе, он думал, что так и нужно, — помахивал ею. Изольда не без боязни поглядывала на трость.