Олег Грудинин - Комсомольский патруль

То, о чем я здесь рассказываю, правда. Большинство героев этой книги не выдуманные люди. Они существуют на самом деле — живут, мечтают, борются. Как начальнику штаба комсомольского патруля мне часто приходилось встречаться с ними, вникать в каждую, казалось бы, мелочь их жизни, вдумываться в их поступки. Сам, конечно, я просто физически не мог участвовать во всех описываемых событиях. О многом мне рассказали мои замечательные друзья — участники комсомольских рейдов, сотрудники милиции.

Кроме того, я очень внимательно следил за тем, как идет работа в других таких же штабах, старался понять первопричины, толкающие человека на те или иные поступки. О некоторых фактах я узнал из документов.

И вот обо всем этом: о комсомольском патруле, о том, как наша советская молодежь борется за чистоту своей жизни, — я и хочу рассказать в своей книге. Посвящаю ее дорогим моим друзьям, комсомольцам, соратникам по нашему общему делу, где бы они ни были: в Ленинграде и Москве, в Кирове и Тбилиси, во Владивостоке и Риге, на севере или на юге нашей страны — всюду, где комсомол ведет активную борьбу против «мусора» и «плесени», всюду, где благодаря его делам «земля горит под ногами у хулиганов».

Это было событие из ряда вон выходящее, необычное для нашей жизни.

Началось оно так.

Время подходило к шести вечера, то есть к тому часу, когда на улицах появляется особенно много людей. Кончают работать учреждения. На заводах, на фабриках меняются в цехах смены. Ленинградцы спешат домой, в библиотеки, читальни, клубы, на занятия.

Торопившийся по служебным делам майор милиции Селиверстов в этот час мчался на мотоцикле по Старо-Невскому. Селиверстов считался водителем высокого класса. Его умение управлять мотоциклом и спасло жизнь пятикласснице Ларе Васильевой.

В тот момент, когда майор выехал на проспект, Лара стояла на краю тротуара. Мать послала ее в булочную, но девочка не торопилась. На улице так интересно, а дома скучные занятия с тетей по немецкому языку. Тяжело вздохнув, Лара уже собиралась свернуть за угол, к булочной, как вдруг кто-то с силой толкнул ее в спину. Девочка потеряла равновесие, качнулась и, вытянув вперед руки, вынуждена была сделать несколько шагов по мостовой. Дальнейшее произошло быстро.

Увидев летящий прямо на нее мотоцикл, Лара закричала. Майор резко положил руль влево. Миг — и сила инерции вырвала его из седла, проволокла по мостовой, ударила головой о край противоположного тротуара. Селиверстов потерял сознание.

Очнувшись, он почувствовал, как чьи-то жилистые и, казалось, очень длинные руки бьют его по голове, груди, животу.

— А-а-а! — истошным голосом кричал кто-то. — Детей калечить?! Сволочь, лихачеством занимается! Блюститель порядка! Бей его!

Селиверстов попытался защищаться, но не смог. Силы оставили его, изо рта хлынула кровь.

А вокруг творилось нечто непонятное: люди кричали, ругались, куда-то тащили друг друга. Несколько милиционеров, пытаясь навести порядок, громко свистели. Движение приостановилось. Какие-то неизвестные втаскивали проходивших мимо людей в толпу, сбивали с них шляпы, толкали на мостовую. Ничего не понимающие прохожие защищались, по ошибке считая друг друга зачинщиками драки.

Свалка ширилась.

Вскоре на место происшествия прибыл наряд милиции, но восстановить порядок удалось не сразу. Хотя начал моросить дождь, люди не желали расходиться, спорили; тут же на ходу сочинялись всяческие небылицы. Майора Селиверстова отвезли в больницу. Он не приходил в сознание. Врач установил сотрясение мозга и тяжелые ушибы.

Люди, избившие майора, и те, кто помогал им, организуя свалку, скрылись.

Никто не мог припомнить ни их лиц, ни одежды. Показания свидетелей оказывались до смешного противоречивыми. Даже истошный голос, кричавший «Бей милиционера!», одни приписывали мужчине, другие — женщине.

Доставленная в ближайшее отделение милиции перепуганная, но невредимая Лара Васильева тоже ничего не могла рассказать. Сначала она упорно молчала и лишь истерически всхлипывала, вздрагивая всем телом. Успокоенная ласковыми голосами взрослых, девочка объяснила, что ничего не знает. Потом Лара вспомнила все же какого-то человека, стоявшего рядом с ней. Он ли ее толкнул под мотоцикл, или кто другой, этого она не могла сказать. Но зато ясно помнила, что у него на ногах были желтые ботинки на толстой белой каучуковой подошве. Совсем как у певца из итальянской кинокартины. Уже дома девочка вспомнила, что когда она поднялась с мостовой, какой-то другой дяденька (у него были тоненькие усики) схватил ее за руку и хотел увести в подворотню. Но дяденьку с усиками сильно толкнули, он выругался, отпустил ее руку, а тетенька, лица которой Лара не запомнила, шепнула ей: «Беги, дура, беги!» Подворотня эта вела в проходной двор.