Михаил Лисин - Пути и судьбы

Увидев на поляне старую замшелую сосну, неохватный ствол которой уходил куда-то под облака, а под плотной заснеженной кроной, как под крышей, приютилось целое семейство молодых елок, он на минуту застыл с открытым ртом и остановившимися глазами и, наконец, вымолвил с детским изумлением:

— Эх, ай-яй… Вот это да!.. Смотри, братка, какая красота!

Игнат закинул голову и, поразмыслив, сказал:

— Н-да, велика лесина. Тес из такого бревна хорош.

— Шишек-то что на ней, шишек-то! — радовался Перчонок. — Ее, видать, на племя оставили, на развод.

— Дались тебе эти шишки, — оборвал Игнат. — Я вот думаю: цел ли лесок-то наш? Ишь, кругом следы, видать, кто-то тут озоровал.

И действительно, когда братья приехали на колхозную делянку, там уже не было ни одного нетронутого штабеля.

— Руки бы напрочь отрубить таким, ворюгам! — кричал Игнат, остукивая бревна топором. — Да тут на баню и то не хватит.

— А как же изба? — сразу так и угас Перчонок.

— Из чего ты построишь избу, уж не из этих ли жердей? — сердито ответил Игнат и пуще прежнего стал браниться, прихватив между прочим и председателя, который для своих колхозников будто бы сучка жалеет, а ворюгам да пиратам всю делянку отдал на разграбление.

И чем искреннее был гнев Игната, тем жаднее разгорались его глаза. Сбросив с себя тулуп и полушубок, он ворочал дубовой вагой бревна, словно это и в самом деле были простые жерди. Пока Перчонок ковырялся с одним бревнышком, Игнат успевал навалить два порядочных бревна.

Вскоре он уже свалил один воз на опушке близ дороги и уже накладывал второй.

— Но-о, ты, холера! — спустя некоторое время кричал он на мерина, безуспешно силившегося тронуть с места перегруженные дровни, и в сердцах ударил лошадь вагой по хребту.

То ли от удара, то ли от усилий мерин весь как-то съежился, разом наддал, дровни скрипнули, под полозьями затрещал валежник и гнилые пни.

— Давай, давай, давай! — кричал Игнат, будто леший.

— Смотри, братка, надорвешь лошадь-то, — сказал Перчонок, обгоняя брата с полувозком слег.

Мельком глянув на его поклажу, Игнат ответил очень серьезным голосом:

— Гляди, свою не надорви.

Перчонок, не уловивший насмешки, начал расхваливать Боярыню, которая, по его словам, перетянет тягача и уж, конечно, вывезет любой воз.

— Надо же! — очень натурально изумился Игнат. — Любой воз?

Перчонок заметил, что на районных испытаниях она провезла пятнадцать тонн, но Игнат, хотя и знал об этом, сказал, что не поверит до тех пор, пока не испытает сам. Отказать в такой момент — значит сдаться, и Перчонок передал вожжи брату.

— Ты все же лишков-то не наваливай, — предупредил он, — как-никак животное, а не машина.

— Оно, конечно, — кивнул Игнат и поехал куда-то совсем в противоположную сторону. Явился он довольно скоро — привез два больших бревна.

— Хорош! — нараспев сказал Игнат, и это означало, что он доволен и лошадью, и возом, и самим собой.

— Так там же не наш лес, — напомнил Перчонок.

— Что увезем, все будет наше, — заговорщицки подмигнул Игнат. — Да ты не зевай: лесин десяток таких — вот тебе и полдома.

— Да как же? — разводил руками Перчонок. — Что люди-то скажут? Перчонок — вор, в краденой избе живет… Нет, братка, не втравляй меня в это дело. Не могу я: от людей совестно.

— Пред чужими-то ты чересчур даже совестливый, а родному брату не уступишь. Ну уж и не обессудь, приходится тайком да тишком, — проговорил Игнат с видом человека, которого вынудили заняться нежелательными делами. — Да, впрочем, какое это воровство? Я по справедливости: у меня взяли, и я беру.

— Нет, братка, неправильно это, — опять сказал Перчонок.

— Ишь ты, правильный какой! — сердито проворчал Игнат. — А скитаться по чужим дворам, по-твоему, правильно? Или на даровых-то хлебах тебе уж и изба не нужна?

Перчонок даже испугался.

— Что ты, братка, вот как нужна! — сказал он и провел рукой по горлу. — Да только как же так, без спросу?..

— Перчонок ты, Перчонок и есть! — сказал Игнат, потеряв терпение и досадливо плюнув.

Стали снаряжаться в дорогу. Воз у Игната оказался таким большим, что мерин кряхтел, тужился, но так и не стронул его с места.

Тут-то и пришла Игнату мысль обменяться лошадьми.

— Твой-то возишко легко и Смирный довезет, — затуманив глаза, убеждал он брата, — а с моим только тяжеловоз и сдюжит. Ты уж выручи по-братски, а?

Бревна лежали на дровнях Игната горой. Такой воз трактору в самую пору. Перчонок покачал головой и отказал. Но сейчас же ему стало совестно. Ведь он сам уверял, что Боярыня довезет любой воз.